Бриллиантовое кольцо - Джессика Стил

— Люблю. Обожаю. И если те знаки, которые, как мне представляется, я вижу, — знаки, показывающие, что и я тебе не безразличен, — окажутся лишь плодом моего воображения, я тихо сойду с ума. Скажи, ведь это была не просто физическая реакция с твоей стороны? — настойчиво спросил он. — Скажи, что это не так. Скажи, моя дорогая, моя любимая, что и ты меня любишь.

Он умоляет ее! Дольше Сабина выдержать не могла.

— О да! — простонала она.

— Да — ты меня любишь?

— Да.

— Ты не сказала так потому, что?..

— Я люблю тебя, люблю, люблю, — повторяла Сабина, готовая разрыдаться от счастья. И в следующее мгновение забыла обо всем, потому что Йорк, со страстным стоном, заключил ее в объятия.

Он прижимал ее к себе, на миг отстраняя, чтобы видеть ее лицо, и прижимая снова. Ее сердце бешено стучало, как и его, она прижималась к нему, отвечала на его поцелуи, откидывала голову назад, чтобы заглянуть в его лицо, и снова, поглощаемая любовью, отдавалась его поцелуям.

— Когда? — спросил он чуть позже, не отпуская ее от себя. — Ты сразу почувствовала то же, что и я? Ты…

Сабина отрицательно покачала головой, наслаждаясь его любящим взглядом.

— О Йорк, — прошептала она, — я была все время так поглощена ненавистью к тебе, что не понимала, что люблю тебя. Ну, были какие-то… признаки…

— Скажи мне, — настойчиво попросил он.

— О том, что я чувствовала?..

— Все.

— Включая и то, что у меня слабели колени от твоей улыбки?

Йорк смотрел, словно не веря, что может так действовать на нее.

— Включая и это, — сказал он. — Ты знаешь, что можешь обезоружить меня одной своей мимикой, когда безумно хочешь рассмеяться, но решаешь оставаться серьезной?

— Нет! — выдохнула она, удивляясь все больше.

— Честно, — уверил он ее. И, видимо не в силах больше ждать от нее дальнейших доказательств любви, напомнил: — Так что же за признаки?

— Ну… — протянула Сабина. Йорк ее любит! Он любит ее! — Ну… мне был симпатичен один человек, но после встречи с тобой — когда он пригласил меня сходить куда-нибудь — я обнаружила, что не хочу идти.

— Такое я знаю по себе, — сказал Йорк, и Сабина с новой остротой почувствовала, как любит его, и рассмеялась. А Йорк поцеловал ее. — Итак? — спросил он после того, как несколько секунд неотрывно глядел ей в глаза.

— Итак, — повторила за ним Сабина, силясь вспомнить, о чем же они говорили. Кажется, Йорк желает услышать историю ее любви. — Итак, мы были у твоей бабушки, и было воскресное утро. Мы лежали на твоей кровати, и я чуть было не сказала, что люблю тебя.

— Ты это уже знала?

— Да, — призналась она. — Ты спросил меня: «А что ты знаешь?» — и я поняла это. Я любила тебя. Конечно, я надеялась, что это… э-э… пройдет.

— Но не прошло? — Он выглядел обеспокоенным. Невероятно: ее сердце уже ей не принадлежит, а Йорк боится, что ее любовь к нему — мимолетное чувство.

Она покачала головой.

— Нет. Когда я снова тебя встретила, все было по-прежнему. И хотя ты меня раздражал — я все равно тебя любила. — Сабина улыбнулась, тая под его любящим взглядом, и забылась, наслаждаясь его быстрыми нежными поцелуями. А потом, едва владея собой, спросила: — А ты, Йорк, когда?.. — Она даже не успела закончить вопрос.

— Любовь к тебе подкралась незаметно, — быстро ответил он. — Но сначала, когда я еще не был готов ее принять, мне пришлось испытать все остальные… сопутствующие чувства.

— Ревность? — весело предположила Сабина.

— Как ты можешь веселиться, ведь я так мучился? — возопил Йорк; впрочем, слишком несчастным он не выглядел, зная теперь, что она его любит. — Ревность — самое неразумное чувство, — добавил он.

— Знаю, — мягко произнесла Сабина. Ей не хотелось больше причинять ему боль.

Йорк, как оказалось, тоже не хотел, чтобы она страдала, потому что быстро сказал:

— Моя спутница в ресторане, правду говоря, была просто знакомой, и не более. Я не мог понять, почему ты так прочно обосновалась в моей памяти, и почему мне вовсе не хотелось ни с кем другим встречаться.

— И ты пригласил ее…

— Чтобы попытаться — но безуспешно — выкинуть тебя из головы.

— Ты говоришь самые приятные вещи, — улыбнулась она и получила в награду поцелуй.

— Ведьмочка! — ласково обозвал он ее. — Конечно, в тот вечер я прекрасно понимал, что все, что я должен сделать, — это ознакомить тебя с письмом. Но ты была такой элегантной, строгой и ужасно гордой. Я был уверен, что ты решила меня просто игнорировать.

— А тебе было на это наплевать.

— Ты дерзишь! Я ужасно злился. Твердил — да кем она себя возомнила? И ревновал — как она посмела встречаться с кем-то еще?

— Ты, конечно, и думать забыл о своей спутнице — блондинке!

— Кто бы говорил, — широко улыбнулся он.

— Поэтому ты поцеловал меня — чтобы поставить меня на место — и имел наглость напомнить о кольце! — продолжала Сабина.

— Разве я не говорил, что злился не меньше, чем ревновал? — После этих слов Сабина его поцеловала. Поцелуй затянулся, и когда Йорк слегка отстранился от нее, она почувствовала головокружение. Сабина весьма смутно помнила, за что поцеловала его, а Йорк выглядел таким же опьяневшим, как и она. Но через секунду-другую он опомнился. — Наверное, ты специально явилась мне в ту ночь во сне? — спросил он. Что Сабина могла сказать? Она только улыбнулась. — На следующий же день я решил поехать к тебе, — улыбнулся он в ответ. — Показать тебе письмо и забрать кольцо, в надежде, что, когда все будет сделано, смогу наконец выбросить тебя из головы.

— Ты не говорил ничего…

— У меня и возможности не было что-то сказать. Когда я приехал, ты, почти раздетая, ждала какого-то Оливера, и…

— Я была одета вполне прилично, чтобы выслушать старого друга, которого знаю с трех лет, и чтобы посочувствовать ему по поводу неудач в его личной жизни.

— Так он просто старый друг? — Йорк вздохнул с облегчением.

— Мы познакомились в детском саду, — рассмеялась Сабина, — и я люблю его как брата.

— Слава Богу!

Сабина с удовольствием отметила искренность его восклицания и сказала:

— На самом деле я и не ждала Оливера. И никого другого не ждала, — быстро добавила она. И вспомнила, что нужно еще кое в чем признаться. — А когда зазвонил телефон, это была, я думаю, моя мать. Конечно, я не могла допустить, чтобы ты поднял трубку.

— Она захотела бы выяснить, кто я такой?

— Естественно.

— Тогда чуть позже мы поедем и навестим ее и твоего отца, — предложил Йорк. И быстро добавил: — Помню, ты говорила, когда я приехал, что сегодня у тебя есть дела, в которые я не вписываюсь. Но теперь — ведь я знаю, что ты меня любишь, — я никуда тебя не отпущу.