Призрак Адора - Том Шервуд

– Тай умеет! – послышалось вдруг. – Только он по-английски не понимает! Чуть-чуть говорит на китайском.

– Что умеет?

– Без оружия драться! И бьёт любого, и двух, и трёх сразу. Было – и пятерых положил.

– Кто здесь Тай?

Вытолкнули вперёд человека. Не очень рослый, худой, коричневый. Глаза-щёлки. Оружия нет. Лицо спокойное.

– Поверю на слово. Скажите ему, кого он понимает. Если хочет – возьму его в команду.

И опередил возможное недовольство:

– Капитан! У тебя сколько людей на борту?

– Восемьдесят три.

– А троих отнять – будет восемьдесят?

– Да.

– Это хорошо. Делить легче.

– Что делить?

– Деньги.

– Деньги?

– У меня, джентльмены, небольшое дело в здешних местах. И мне не хочется, чтобы в округе быстро узнали, какие у меня пушки. Поэтому. Я хочу заплатить вам за ваше временное отсутствие здесь. Пойдёте в Кейптаун, погуляете недельку-другую.

– А сколько заплатить?

– Две тысячи английских фунтов. Золотом.

Ропот прошёл по толпе.

– О-о-о! – восторженно закричал кто-то.

– А сколько это будет в пиастрах?..

Тут же сообща высчитали. Раздались новые крики. Звякнули вскидываемые клинки. На палубу выкатили бочонок, выдрали, разломав, крышку. Вскинулся и поплыл жёсткий, царапающий аромат. Ямайский ром. Сейчас начнётся…

Адамс, побывавший в нашей шлюпке, поднял оттуда портфунт.

– Отсчитал? – негромко спросил я его.

– Отсчитал, ровно две.

– Подождите пить, джентльмены! Подождите минутку. Вы мне – работу, я – деньги на бочку.

– Бочку, бочку! – послышались крики.

Выкатили бочку, поставили на торец. Я высыпал золото.

– Две тысячи. Делите.

– А работа – погулять недельку в Кейптауне?

– Именно.

– В жизни такой работы не имел! Алле хагель!..

Появились Готлиб и его спутники. В пыли, в трухе, в угольных пятнах.

– Нет, – понуро сказал Глаз. – Но были.

– Я знаю. Идём на “Дукат”. Есть кого расспросить.

Молча мы двинулись к верёвочным лестницам.

– Друзья! – закричали нам в спины. – А выпить-то?!

– Да, друзья! – повернулся я к ним.– Если я встречу “Хаузен” к востоку от Кейптауна в ближайшие десять дней, то выпить вам больше не придётся. Алле хагель.

Команда моя увеличилась на троих человек. Казна уменьшилась на две тысячи. В грубом представлении – я за две тысячи фунтов нанял троих, и сделка эта неравная, глупая. Но на самом деле эти деньги я заплатил за своё право не убивать команду пиратов. Да, они бандиты, отъявленные негодяи, но в той ситуации они не нападали на меня и не были застигнуты в момент убийств и разбоя. Так что не моим делом было – судить их в тот день, и души их продолжали свой путь в ожидании меры Судей небесных.

Да, я заставил их замолчать на время. И ещё и за это заплатил свои деньги. Но если бы те две тысячи я отдал бы только за трёх новобранцев, то и тогда не прогадал бы. Будущие события это покажут.

После того, как Пантелеус помог мне преодолеть последствия пиратской “мировой чаши”, я собрал в кают-компании Совет. Усевшись за длинным столом, мы угрюмо молчали. Энди Стоун, Готлиб, Нох, Бариль и я.

Нет близнецов. Что делать? Одна надежда – бывшие пираты, а ныне – новые члены команды – подскажут, где теперь их искать. Леонард привёл троих новобранцев: преобразившихся, неузнаваемых. Начисто сбриты косицы и бороды. Вымыты. Новая, чистая одежда.

– Были вши, – на мой безмолвный вопрос ответил Бариль. – Сожгли и волосы и одежду.

– Это прекрасно! – воскликнул Пантелеус. – Здоровье команды – это то, что ни за какие деньги не купишь…

Воскликнул, но, встретив общее молчание, спохватился, умолк.

– Покушаем, выпьем, – устало сказал я. – Знакомство и разговоры о деле – потом.

Леонард с помощником обильно уставил стол, удалился. Мы принялись за еду, смущая наших новых матросов тем, что пользуемся ножами и большими двузубыми вилками. Я заметил это, отложил приборы в сторону, взялся за мясо и хлеб руками. Трапеза шла неторопливо. Неторопливо наполняли бокалы, неспешно, в несколько приёмов, выпивали. Кто что хотел – ром, джин, вино, медовую брагу. “Дукат” со свёрнутыми парусами чуть покачивался на одном месте. Идти было некуда.

Поели. Достали трубки. Нох, сдвинув посуду, выставил на стол бочонок.

– Мистер Том угощает, – возгласил он, снимая крышку.

– Это случайно не… – осторожно спросил обритый налысо один из гостей.

– Да, – ответил я, – он самый. Большой капитанский коктейль.

Разом исчезли неловкость и напряжение. Весело и громко переговариваясь, мы по очереди тянулись к бочонку, набивали трубки. Закурили. Тугой, благоухающий дым пополз по широкой каюте. Блаженно улыбаясь, новые наши матросы слушали рассказ Ноха о происхождении содержимого этого бочонка. Тут я вдруг кое-что сообразил и шепнул Барилю. Он быстро вылез из-за стола, вышел и через какое-то время вернулся. Но пришёл не один.

– Ну конечно, – негромко сказал Стоун. – Лун Цяо. Как я сам не подумал?

Наш китаец подошёл, поклонившись, к столу. Лысый, с коричневым лицом Тай поднялся к нему навстречу.

– Ни хао![16]– радостно произнёс Лун.

– Ни хао! – вежливо откликнулся Тай.

– Садись, Лун, – попросил я. – Переведи гостю всё, о чём мы здесь говорим. И, пожалуйста, будь одним из нас. Я имею в виду – покушай и выпей.

– Ё хао дю?[17]– просил Лун, берясь за бутылку с джином. На желтом лице его выбелилась широкая улыбка.

– Ё хао дю! – согласно кивнул Тай, отвечая такой же широкой улыбкой.

– Я – Гримальд, – докурив трубочку, сказал тот, кто сообщил мне о “Хаузене”, как только услыхал моё имя.

На белом, обритом его черепе выделялся ещё более белый шрам в виде косого креста.

– Это – Аккс, – продолжил он, показывая на сидящего рядом товарища. (Это был тот, кто первым попросился в команду.) – А это Тай. Он японец.

– Хорошо, понятно, – неторопливо произнёс я. Подумал, подыскивая наиболее мягкую форму вопроса. – А давно ли вы у пиратов?