Соперники - Ви Киланд

– Я хочу тебя, – простонала она.

Я сидел на краю кровати, держа ее на коленях. Руки Софии дрожали, когда она обняла меня за шею и приподнялась достаточно, чтобы впустить меня в свое тело. Я чувствовал, как горячая скользкая кожа наделась на головку моего члена, и тут София остановилась. Я был без презерватива. Я хотел что-то сказать, но она меня перебила:

– Я принимаю противозачаточные. И перед отъездом из Лондона я проверялась, я здорова. С тех пор никого не было.

Мне казалось, с ее стороны позволить поцеловать себя и любоваться ее прекрасным лицом, пока я буду в ней, – величайший подарок, какой София может мне сделать. Но это… это было нечто особенное. Это было доверие.

Я заглянул ей в глаза.

– Я тоже здоров. Я уже несколько лет не был с женщиной без защиты и регулярно проверяюсь.

София кивнула и потянулась меня поцеловать, начиная опускаться на мой член, но я так не хотел. Я отдал бы ей инициативу, позволив скакать на мне медленно или быстро, как ей нравится, но мне нужно было ее видеть. Поэтому я удержал ее в нескольких дюймах от себя, заметив недоумение в ее глазах.

– Я согласен на все, как тебе хочется: быстро, медленно, сверху, снизу – но я хочу тебя видеть.

Она пытливо вглядывалась в мои глаза, потом кивнула, приподнялась и медленно нанизалась снова. Я едва удерживался, чтобы не поддать бедрами и не заполнить ее сразу всю, но София подарила мне сегодня так много, что я решил отдать ей то, за что обычно крепко держался: контроль.

– Красиво, – сказал я, глядя между нами и наблюдая, как мой член исчезает в ее норке. – Красиво, черт побери…

София нежно улыбнулась и закрыла глаза. Одним плавным движением она вобрала меня в себя без остатка, так что ее роскошная задница плотно прижалась к моим бедрам.

– Господи, – пробормотал я.

Глаза Софии, затрепетав, открылись. Я, наверное, выражусь как кисейная барышня, но, клянусь, сцена казалась неземной. Глаза Софии были затуманены от страсти, дивная кожа сияла в луче света, падавшего из холла и освещавшего ее тело, – она походила на ангела, и, хотя была сверху, выражение ее лица свидетельствовало, что она покорена.

– Я… Я… – задыхаясь, заговорила она.

Я улыбнулся.

– Я знаю, детка.

Мы начали двигаться синхронно: София раскачивалась назад и вперед, а я двигался вверх-вниз. Она была удивительно тугой – будто кулачок сжимал член.

– Вестон… – простонала она. – Сильнее…

О да, черт побери!

Я приподнял ее, оставив в ней только головку, и одним быстрым движением насадил до отказа.

София снова застонала.

Я повторил.

Новый стон.

Я снова приподнял ее и на этот раз, рванув ее на себя, я одновременно поддал бедрами.

София застонала громче.

Снова и снова мы терлись и ахали, толкали и тянули, резко входили и медленно выскальзывали, пока начало одного стона не стало сливаться с концом предыдущего, превратившись в дивную песнь.

Глаза Софии закатились, а мышцы вокруг меня напряглись.

– Вес…

– Я здесь, детка. Я здесь.

– Пожалуйста, – простонала она. – Пожалуйста…

– Скажи мне, чего ты хочешь!

– Я хочу, – заикаясь, проговорила она, – чтобы ты… кончил в меня. Сейчас.

Уговаривать меня не понадобилось – последним движением я погрузился в нее до корня. Тело мое затряслось, поглощенное Софией – ее запахом, вкусом, тем, как она повторяла мое имя, кончая у меня на члене, ее ноготками, впившимися мне в спину, ее мягкими грудями, расплющенными о мою твердую грудь, ее ягодицами, накрывшими мои яйца. Я забыл себя, растворившись в этом моменте и в этой женщине.

– Софи… – я уже не мог сдерживаться. – София… Черт!

У меня выкатилось несколько слезинок, когда я разрядился внутри ее. Это был самый фантастический оргазм в моей жизни.

После этого София совсем обессилела. Обмякнув, она прижалась ко мне и зарылась лицом в грудь, пока мы оба старались отдышаться.

Мой член, видимо, возомнил себя вулканом после извержения: он подрагивал, дергался и выбрасывал последние капли горячей лавы.

София посмотрела на меня с блаженной улыбкой.

– Ты это сам делаешь? Заставляешь его так двигаться?

Я засмеялся:

– Нет, он живет своей жизнью.

Она обняла меня за шею, поцеловала в губы и вздохнула:

– Это было недурно.

Я приподнял бровь.

– Недурно?

– Да. Как я еще могу сказать? Недурно и есть недурно.

Я картинно схватился за сердце:

– Это оскорбление!

София хихикнула:

– «Феноменально» сойдет?

– Уже лучше.

– От этого можно было кончить! Так тебя устроит?

– Теплее, теплее, продолжай.

– Эпично! Это было эпично.

– Еще?

– Необыкновенно, потрясающе, колоссально!

Я двинулся и мягко приподнял Софию с себя. Подхватив ее на руки, я встал, заставив ее тихо вскрикнуть от удивления. Но улыбка подсказывала, что ей нравится все, что я делаю.

– А что будет? – засмеялась она.

Я отнес ее в спальню и положил на кровать, после чего раздвинул ей ноги коленом.

– Сейчас я отымею тебя так, что ты и думать забудешь про свое «недурно».

Она ответила со смехом.

– На это понадобится время, я ведь хорошая девочка.

– Ничего, я делаю, за что берусь. Некоторые рождаются великими, другие достигают величия, а третьим величие приходится вгонять.

– У Шекспира сказано, что третьим величие даруется! – засмеялась София.

Я подмигнул.

– Ну, позже и так попробуем.

София

Утро началось так же, как закончился вечер, – Вестон снова оказался во мне, хотя что-то между нами изменилось. Вместо бешеной гонки к финишной черте мы не спеша изучали тела друг друга. Появилась близость, которой не было раньше.

Положив голову на грудь Вестону, я провела пальцем по бледному шраму на его животе:

– Ты сказал, это от операции на почках?

Вестон погладил меня по волосам.

– Ага. Анализы для операции я сдавал на следующий день после выпускного.

– Да ладно? По-моему, ты тогда ничего не говорил о скорой операции.

– А мы вообще мало говорили в ту ночь, если я не путаю.