Энн из Зелёных Крыш - Люси Мод Монтгомери

– Я не знаю, но я могу себе представить, – сказала Энн горячо. – Я уверена, что это должно было очень неприятно. Но посмотрите на это с нашей стороны. У вас есть воображение, мисс Барри? Если есть, просто поставьте себя на наше место. Мы не знали, кто был в постели, и вы испугали нас до смерти. Это было просто ужасное чувство. И потом, мы не могли спать в комнате для гостей, хотя нам это обещали. Я полагаю, вы привыкли спать в комнатах для гостей. Но только представьте, как бы Вы чувствовали себя, если бы вы были девочкой-сиротой, которая никогда не имела такой возможности.

Гнев совсем прошёл к этому времени. Мисс Барри рассмеялась – звук, который вызвал у Дианы, ожидающей в безмолвной тревоге на кухне, большой вздох облегчения.

– Я боюсь, что моя фантазия немного заржавела – я так давно использовала её, – сказала она. – Я осмелюсь сказать, ваши претензии на сочувствие так же логичны, как и мои. Все зависит от того, с какой стороны мы смотрим на ситуацию. Сядь здесь и расскажи о себе.

– Мне очень жаль, но я не могу, – сказала Энн твердо. – Я хотела бы это сделать, потому что вы, кажется, очень интересная леди, и вы, возможно, даже моя родственная душа, хотя вы не очень похожи на неё. Но это мой долг сейчас – вернуться домой к мисс Марилле Касберт. Мисс Марилла Касберт – очень добрая женщина, которая воспитывает меня должным образом. Она делает всё, что может, но это очень тяжёлая работа. Вы не должны винить ее, что я прыгнула на кровать. Но прежде чем я уйду, я хочу, чтобы вы сказали мне, что вы простите Диану и останетесь в Эйвонли, как вы и планировали.

– Я думаю, что так и поступлю, если ты будешь приходить ко мне поговорить время от времени, – сказала мисс Барри.

В тот вечер мисс Барри подарила Диане серебряный браслет и попросила старших членов семьи распаковать ее чемодан.

– Я решился остаться здесь ради того, чтобы лучше познакомиться с этой девочкой Энн, – откровенно сказала она. – Она меня забавляет, а в моем возрасте забавный человек является редкостью.

Единственным комментарием Мариллы, когда она услышала эту историю, было: «я тебе говорила!» Это было сказано Мэтью.

Мисс Барри осталась на месяц, и даже больше. Она была более приятной гостьей, чем обычно, и Энн поддерживала ее в хорошем настроении. Они стали верными друзьями.

Когда мисс Барри уезжала, она сказала:

– Помни, Энн, девочка, когда ты приедешь в город, заходи ко мне в гости, и я положу тебя спать в моей лучшей комнате для гостей.

– Мисс Барри всё-таки моя родственная душа, – призналась Энн Марилле. – Этого нельзя было подумать по её виду, но так оно и есть. Это не видно с первого взгляда, как в случае с Мэтью, но через некоторое время начинаешь это чувствовать. Родственных душ не так мало, как мы привыкли думать. Это здорово, что их так много в этом мире!

В который раз в Зелёные крыши пришла весна – прекрасная, капризная, переменчивая канадская весна! Она задерживалась весь апрель и май, посылая ароматные, свежие, холодные дни с розовыми закатами и чудесами воскрешения и расцвета природы. Клены на Тропинке Влюбленных распустили красные почки, а вокруг Источника Дриад разрослись маленькие кучерявые папоротники. На пустыре, за фермой мистера Силаса Слоана расцвела сон-трава, из-под её темно-коричневых листьев виднелись розовые и белые цветы в виде звездочек. Все ученики провели приятный день, собирая их, и возвращались домой в тихие, ясные сумерки, неся в руках свою цветочную добычу.

– Мне так жаль людей, которые живут там, где нет сон-травы, – сказала Энн. – Диана говорит, что у них, возможно, есть что-то другое, но ведь не может же быть ничего прекраснее, чем эти цветы, или может, Марилла? И Диана говорит, что если они не знают о существовании этих цветов, то соответственно и не страдают от этого. Но я думаю, что это и есть самое грустное. Мне кажется, что это было бы ужасно, Марилла, не знать, как выглядит сон-трава и НЕ страдать от этого. Как вы думаете, что такое сон-трава, Марилла? Я думаю, что это, наверное, души цветов, которые умерли прошлым летом, и тут обрели свой рай. Мы чудесно провели сегодня день, Марилла! Мы обедали в широкой долине, покрытой мхом, возле старого родника – там очень РОМАНТИЧНОЕ место! Чарли Слоан бросил вызов Арти Гиллису перепрыгнуть через родник, а Арти не мог не принять его, и перепрыгнул. Никто в школе на это не осмеливался. Это очень МОДНО – бросать вызов. Мистер Филлипс подарил все цветы, которые он собрал, Присси Эндрюс, я слышала, как он сказал ей: «Милые – для милой». Он прочитал это в книге, я знаю; но это доказывает, наличие у него хоть какого-то воображения. Мне тоже хотели подарить цветы, но я отказалась от них с негодованием. Я не могу сказать тебе, кто это был, потому что я поклялась даже никогда не произносить его имени. Мы сплели венки из цветов и прикрепили их к шляпам. А когда нужно было возвращаться домой, мы пошли парами по дороге, с букетами и венками, по дороге напевая «Мой дом на горе». Ох, Марилла, как это было волнительно! Все родственники мистера Силаса Слоана вышли на нас посмотреть, и каждый, кого мы встречали по дороге, останавливался и смотрел нам вслед. Мы произвели настоящий фурор.

– Ничего удивительного! Такое баловство! – ответила Марилла. После сон-травы расцвели фиалки, и перекрасили Долину в фиалковый цвет. По дороге в школу, Энн проходила долину, осторожно ступая между цветами и охватывая долину благоговейным взглядом, как будто она ступала по священной земле.

– Не знаю, каким образом, – говорила она Диане, – но когда я иду через Долину, мне все равно– обгонит ли меня Гил, или кто-то другой в классе или нет. Но когда я прихожу в школу, все совсем по-другому, и это снова приобретает значение для меня. Во мне уживаются несколько разных Энн! Я иногда думаю, что именно поэтому я доставляю всем так много проблем. Если бы существовала только одна Энн, было бы гораздо удобнее, хотя и не так интересно.

Однажды июньским вечером, когда сады снова покрылись розовыми цветами, когда сладко перекрикивались серебристыми голосами лягушки в болотах вокруг Озера Мерцающих Вод, а воздух был наполнен запахами клевера и убаюкивающим запахом хвойного леса, Энн сидела у окна в комнате на крыше. Она делала уроки, но уже так стемнело, что читать было нельзя, поэтому она погрузилась в сладкие грезы, всматриваясь широко-открытыми глазами в ветви Снежной Королевы, усыпанные гроздьями белых цветов.

По сути, маленькая комнатка на крыше ничуть не изменилась. Стены были такими же светлыми, игольница такая же твердая, а кресла такие же желтые и стояли так же, как всегда. Однако, в общем, атмосфера комнаты изменилась. В ней появился новый дух, пульсирующая индивидуальность, которая, казалось, пропитала всю комнату и совершенно не зависела ни от учебников, нарядов и лент, ни даже от стоявшей на столе голубой вазы с трещиной, полной цветущих яблоневых веток. Казалось, что все фантазии, которые приходили в голову жизнерадостной владелице этой комнаты, проявились в зримой, но нематериальной форме и украсили пустые стены комнаты чудесными невесомыми картинами из радуги и лунного света. В эту минуту в комнату на крыше быстро вошла Марилла со свежевыглаженными школьными фартуками Энн. Она повесила их на спинку стула и села, с коротким вздохом. В тот день она плохо себя чувствовала из-за приступа головной боли, случавшегося иногда. И хотя голова уже не болела, она чувствовала слабость, и как она выражалась – была «выжатой, как лимон». Энн сочувственно посмотрела на нее: