Дураки умирают первыми - Виктор Точинов

Она согласилась, твёрдо решив: когда придёт время отправляться в садик, Виктор покинет квартиру вместе с ней.

И не вернётся.

* * *

Вдали, за холмиком, послышался звук двигателя, причём явно не автомобильного. Торнадо всё равно обрадовался: пусть хоть трактор, пусть хоть сенокосилка или комбайн, лишь бы дотащил до фермы-замка. Однако для тракторного дизеля звук казался слишком высоким… На вершину холма выскочил мотоцикл. Торнадо сплюнул в расстройстве: ну что за невезение, встретился единственный транспорт в этих богом забытых местах, и тот для буксировки непригоден.

Тем не менее он призывно замахал рукой. Сельские жители зачастую сами чинят свои драндулетки, вдруг присоветуют что толковое, заглянув под капот «Опеля». Может, достаточно воткнуть проволочку-жучок вместо сгоревшего предохранителя, и всё заработает. Или карбюратор почистить… Загадочное слово «карбюратор» Торнадо знал с детства, но понятия не имел, в каком месте под капотом прячется это удивительное устройство.

Мотоцикл подъехал ближе, и Торнадо понял, что ошибся: к нему приближался отнюдь не сельский сам себе механик на какой-нибудь древней «Яве». Нет. С холма съехал вполне цивильный мотоцикл, и двое его седоков ничем не напоминали сельчан: кожаные косухи, кожаные жилетки, высокие шнурованные ботинки, платки-банданы вместо шлемов. Типичные городские байкеры… Что, впрочем, не исключало их компетентности в ремонте двигателей внутреннего сгорания.

Мотоцикл объехал «Опель», почти не сбавляя хода, и резко затормозил. Визг тормозов, двухколёсная машина заложила полувираж и остановилась.

— Что, чел, проблемы? — спросил байкер, сидевший на пассажирском месте.

Тон вопроса был неуместно весёлый, словно обладатель кожаных шмоток и красной банданы находил ситуацию до ужаса забавной.

— Проблемы, — подтвердил Торнадо. — Вы понимаете в ремонте?

— Мы понимаем! Мы всё понимаем, х-хе… — Байкер ухмыльнулся, продемонстрировав кривые зубы, давненько не чищенные.

И тут же его напарник ударил по газам. Двигатель взвыл, мотоцикл рванулся с места, обдав «Опель» и его владельца струёй выхлопных газов.

— Козлы, — констатировал Торнадо. — Придурки тупорылые.

Простояв у машины с поднятым капотом ещё полчаса, он отчаялся дождаться помощи и решил, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Не стоило терять время на бесплодное ожидание, мог бы уже добраться до Чернецова и вернуться обратно, на колёсах и с буксировочным тросом.

Торнадо опустил капот, достал из салона футляр, запер машину. При здешней пустынности и безлюдности можно надеяться, что местные маргиналы за недолгий срок до неё не доберутся…

Напрямик, через поле, не пошёл, решив, что лучше дать крюк по дороге, чем завязнуть в раскисшей весенней грязи. Дорога тянулась под уклон, шагалось легко. Торнадо быстро добрался до снегозащитной посадки, до ровного двойного ряда берёз, пересекавшего поле и под прямым углом примыкавшего к дороге. Здесь, по словам объяснявшего дорогу Славика, надо было повернуть.

Между берёзами тянулась бетонка, совсем узенькая, двум машинам, чтобы разъехаться, пришлось бы съезжать на обочины, чуть ли не вплотную прижимаясь к деревьям.

Торнадо бросил последний взгляд на дорогу — всё так же пусто — и шагнул под сень берёз.

Деревья стояли без листвы, но корни уже гнали соки по стволам и веткам, почки набухали, лопались, и издалека казалось, что кроны окутаны легчайшей зелёной дымкой… Человека с иным складом характера эта дымка могла навести на поэтические мысли, но Торнадо был чужд сантиментам, и мысли в его голове крутились далеко не романтические. Он поглядывал на глубокую канаву, тянувшуюся вдоль снегозащитной полосы, и на последний умирающий сугроб на её склоне — снег местами почернел, спрессовался в ледяной монолит, но пока держался. Торнадо думал, что ещё лет десять назад именно в таких местах, безлюдных, но не слишком удалённых от города, находили по весне под растаявшими сугробами криминальные трупы, называемые в народе «подснежниками», и находили в немалых количествах, а сейчас…

Байк и двоих людей рядом с ним он увидел неожиданно. Тот стоял чуть в стороне от бетонки, между берёзами, и Торнадо непременно должен был заметить его издалека — деревья голые, стоят редко, укрытие из них никакое… Должен был, но не заметил, пока не подошёл почти вплотную.

Тот самый байк, и те же байкеры… Чертовщина какая-то. Торнадо прекрасно видел, что они не сворачивали под берёзы, промчались дальше. А если сделали дальний объезд и заехали на бетонку с другой стороны, то почему он не слышал шум двигателя?

В следующее мгновение все эти вопросы стали неактуальными. Потому что один из байкеров поднял огромный чёрный пистолет и прицелился прямо в лоб Торнадо. Дуло пистолета казалось широченным, словно у пушки.

Второй байкер — тот самый, что вступил в беседу у «Опеля», — глумливо сообщил:

— У тебя проблемы, чел. Ба-альшие проблемы.

И стало понятно, чем он забавлялся несколько минут назад — ждал этого момента.

Торнадо оцепенел. Прирос к месту. Но мыслил лихорадочно, пытаясь выработать хоть какой-то план, найти узенькую дорожку к спасению. Он ни на миг не стал тешиться иллюзией, что всё происходящее — шутка, гнусный розыгрыш, что пистолет — игрушка. Если в тебя целятся, всегда считай оружие настоящим и заряженным. И считай, что тебя собрались убить. Всегда. Только так можно выжить, но…

Но план не срастался. Пути к спасению не было. Бежать, перескочив канаву? Пуля догонит. Звать на помощь? Никто не услышит. Вступить в драку? Как? Газовик лежит в поясной кобуре… даже не смешно…

От него сейчас ничего не зависело. Если захотят — убьют. Но оставался крохотный шанс, что захотят иного, и он был согласен на что угодно. Ключи от машины? Забирайте. Бумажник? Не вопрос. Перстень с пальца? С удовольствием.

Но им был нужен не бумажник и не перстень.

— Давай сюда, — произнёс байкер с пистолетом.

Ствол оружия отклонился от прямой линии, соединившей целик, мушку и голову Торнадо, указал на футляр и тотчас же опять уставился прямо в лоб.

— Погодь, Наждак, погодь, — вмешался второй байкер. — А если пустой? У кого потом спрашивать? Открой ящик, чел, покажи, что внутри.

Торнадо понял, что он мертвец, что счёт оставшейся жизни идёт на секунды и, как только красноголовые убедятся, что меч в футляре, тут же прогремит выстрел. А труп скинут в канаву или оставят здесь, под берёзами.

Пальцы, мокрые от пота, скользили по крышке и не могли за неё зацепиться… Или не хотели…

Крышка открылась сама, без участия Торнадо, так, по крайней мере, ему показалось. А лезвие при этом ярко блеснуло, просто засияло, хотя день выдался облачный и блестеть ему вроде как было не с чего.

Байкер без пистолета произнёс что-то: возможно, удовлетворённо констатировал, что всё в порядке и можно выписывать клиенту свинцовую таблетку для прочищения мозгов, — Торнадо его не слышал. Заворожённый сиянием, он коснулся рукояти меча.