Живи и ошибайся 3 - Дмитрий Соловей

Нестору определённые трудности и дискомфорт во время путешествия. Маленькую пакость он им устроил, сообщив, что больше никогда их видеть не хочет, а также ни благословлять и ни излечивать.

Я же сожалел о зря потраченном времени. Все планы на лето и осень коту под хвост. Мы физически не успевали в Пермь, где по плану собирались предотвратить очередной пожар. Смысла посещать этот город уже не было.

— В Астрахань его нужно отправить, чтобы опробовал пароход, — размышлял Лёшка, чем занять старца до середины осени.

— Каюты парохода оснащены чугунными переносными печками. Замёрзнуть пассажиры не должны. Запас дров сложим на верхней палубе, — поддержал я идею.

В первых числах сентября на подступах к Казани мы столкнулись с огромным числом погорельцев, бредущих по дорогам. Выглядел народ страшно, а рассказываемые истории ещё больше пугали. Получивших ожоги людей оказалось так много, что их складывали где-то на окраине города прямо на землю. Врачей не хватало, да и не лечил никто этих бедолаг. Дети-сироты бродили по рядам плача, выискивая родных. Матери выкрикивали имена детей, и в целом была полная неразбериха.

На этом фоне активизировались криминальные элементы, а тех, кто следил за порядком в городе, не хватало. Недавно прислали войска, но с продовольствием совсем плохо. Вот и стали люди уходить куда глаза глядят.

Даже на расстоянии нескольких верст от города чувствовался запах гари. Что там в самой Казани, я не хотел смотреть. Отцу Нестору велели не высовываться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Нам бы до пристани добраться и узнать, что там с пароходом. Ушёл или ждёт?

Сами так и не рискнули сунуться в город, послали с поручением одного из сопровождающих батюшку. Мужчина обернулся за несколько часов. Новости принёс хорошие. Пароход не прямо в Казани, но поблизости. Старца ждут и готовы принять на борт.

На следующий день мы провернули тайную операцию переправки отца Нестора на лодке.

В столице ему выдали (или он сам выбрал) новую одёжку, но несильно отличавшуюся от той, что была раньше. Чуть новее и крепче ткань, но в целом похожую на ту, что носят паломники. Разве что сапоги смотрелись более вычурно, чем остальной наряд. В рыбачьей деревушке наша группа никого не заинтересовала. Народ опасался воров из числа погорельцев и, забаррикадировавшись во дворах, особо не высовывался.

Дед с матросами, забиравший старца с берега, успел перекинуться с нами парой слов, сообщил, что обстановка в городе сложная, и рекомендовал уходить через переправу, обойдя Казань. На вопрос куда повезут отца Нестора, пожал плечами, мол, вариантов много.

Оказывается, они не стояли всё это время на пристани возле Казани, а успели два раза туда и обратно сходить до Нижнего Новгорода. Всё ждали, когда мы появимся. В результате разминулись. Куроедов сошёл в Нижнем, встретив кого-то из знакомых, и где он сейчас, никто не знает. Из священников на борту осталось двое. Остальные помчались докладывать своему руководству о государевом повелении.

Про дату пожара Казани дед помнил, вернулся на пароходе вовремя. Что-то пытался сделать и безуспешно помочь. Казань всё равно заполыхала строго по расписанию, точно в тот день, что был указан в наших справочниках. Позже дед отошёл от пристани и, помня о договорённостях, терпеливо ждал.

— И хорошо, что мы не в курсе, куда они на пароходе пойдут, — оптимистично заявил Алексей. — Так и будем отвечать дома.

— Дома… — вздохнул я. — Столько времени потратили впустую.

— Поторопимся с возвращением, — подбодрил Лёшка. — У меня там уже кто-то родился, а я не в курсе.

Мы и поторопились. Не только из-за криминальной обстановки вокруг Казани, но и потому, что содержать себя и лошадей оказалось слишком накладно. Спекулянты взвинтили цены на всё, так что стоило поспешить убраться из этого региона.

Тяжеловозы действительно отличные кони. Они проходили по шестьдесят-семьдесят вёрст в день. Через какие-то пять дней мы уже были рядом с Рождествено — семейным имением графини Новосильцевой.

— Обещала мне в наследство оставить, — напомнил Алексей.

— Не очень удобно добираться, — заметил я.

— Здесь толковый управляющий. Сама графиня лет десять его не навещала, — возразил Лёшка. — Деньги регулярно поступают, чего ещё желать?

На своего управляющего я тоже не жаловался. По приезде Дмитрий Николаевич заверил меня, что всё хорошо, и он готов был отчитаться об урожае.

Впервые за всё время я не узнавал Перовку. Тихо, чисто и спокойно. Паломники устремились вслед за старцем Самарским, и оказалось, что жителей деревни не так уж и много.

Умница Иноземцев курировал строительство клиники. Он отчитался о полном завершении отделочных работ и необходимости оснащения палат. Большую часть мебели изготовят наши работники. Зимой докупим текстиля, шерсти на матрасы и начнём принимать больных.

Лиза радовалась отсутствию гостей и тихо пожаловалась на Софью, которая, несмотря на рекомендации Алексея, сама младенца кормить не стала и взяла для сына кормилицу.

Рождение сына восьмого июля Лёшка благополучно пропустил. Немного переживал, но надеялся, что Иноземцев проследит за соблюдением санитарных норм. Так всё и получилось.

Софья девушка крепкая, выросшая в провинциальном поместье, где чистый воздух и натуральные продукты. Осложнений не возникло ни с какой стороны. Единственное, о чём все сожалели, что крестил маленького Дмитрия не отец Нестор, а один из священников, оставшихся в церкви в Перовке.

Кстати, наш батюшка сообщил, что, попеняв императору за вызов в столицу, он с него своеобразный штраф стребовал. Николай I выделил личные средства на постройку богадельни и церкви. И теперь нужно срочно решить, где именно её ставить.

— На берегу рядом с Александровкой, — принял я наконец решение. — Чуть повыше расположим, чтобы в половодье проблем не возникло.

Сориентироваться с местом постройки всё же нужно было лично, да и проверить, что там в деревне и в клинике.

Первое, что меня насторожило, это отсутствие купцов. По идее, мы должны закупить зерно нового урожая и превезти нам. Понятно, что была засуха, но везли же нам раньше товары из других регионов.

Рыбачья артель, прибывшая незадолго до моего визита, рассказала странные вещи.

— Бунт людской. Как при Пугачеве, — уверяли мужики.

Эти слухи подтвердили Гундоровы и дальние соседи, приславшие несколько писем. Все волновались и беспокоились на тему погромов, выспрашивая у меня, куда именно пошли бунтовщики. А я и сказать ничего не мог, хотя проскользнула мыслишка, что это мы спровоцировали волнения.

— Ерунда, — не поверил Лёшка в серьёзность проблем. — Какой там бунт, кто и куда пошёл?

— К царю за правдой? — предложил я вариант.

— Мы бы уже узнали.

— Так и узнали же, — возразил я.

Пара недель прошли в тревожных ожиданиях. Мне пришлось курсировать по деревням,