Чёрный дым - Ирина Якубова

Роксана отхлебнула из стакана на столе, звонко стукнув зубами о стекло. Боже, в каком же унизительном положении она находилась! Каждый свой жест, каждое произнесённое слово казались ей самой неуклюжими и неправильными… Она понимала, что ей не удаётся скрывать эмоции, что она вот-вот сорвётся и наговорит лишнего, что зарыдает. От этого было ещё обиднее и жальче себя. А начальник отделения продолжал методично терзать её, не обращая внимания ни на что:

– Когда умер Ваш муж, известный в городе бизнесмен, меценат, владелец нескольких крупных предприятий, магазинов и тому подобного, уважаемый человек, занимающийся благотворительностью, я, читая об этом в газетах, всё задавался вопросом: "Почему? Как здоровый крепкий мужчина в расцвете сил, вдруг сгорел за несколько месяцев от рака? И ведь всё было у него хорошо. Недавно человек счастливо женился, не прошло и полгода…"

– А что, такого не бывает? Болезнь не выбирает… И при чём здесь я? – пыталась храбриться Роксана.

– Бывает. Но вот что странно: спустя небольшое количество времени ребёнок Садыкова попадает в больницу с подозрением на такой же диагноз…

– Откуда Вы знаете?

– За прошедший день, когда Вы, по всей видимости, приятно проводили время сама с собой и расслаблялись (Ильин щёлкнул пальцами по своей шее, изобразив известным жестом питьё горячительных напитков), мы провели следственные действия, в частности опрос свидетелей. Ваших свёкра и свекровь, вашу домохозяйку и няню, даже врачей, которые обследуют Вашу падчерицу. Она, кстати, оказалась совершенно здоровой. Если Вам это интересно.

– Как здоровой?!

– Так. Произошла ошибка в анализах. И всё. Обследование ещё не закончено, но профессор Карпенко из обл.больницы утверждает, что диагноз рак крови вряд ли подтвердится. Девочка чувствует себя хорошо.

Роксана почувствовала себя так, будто её подставили. Почему именно это она ощутила, было не понятно, но во всём происходящем улавливалась какая-то зловещая закономерность. Или мистика? Она почти закричала то, что ей казалось сейчас самым уместным:

– Ну, слава богу! Главное, моя дочь здорова! Вы не можете меня здесь держать, я должна увидеть её и забрать скорее домой!

– Да, да. Я конечно верю, что для Вас это главное, и что Вы безумно любите малышку и хотите забрать. Но только это не получится теперь. Если подтвердится ваша вина в убийстве её родного отца, Вы отправитесь за решётку надолго, и Вас лишат родительских прав. Точнее, опекунских. У девочки есть родные бабушка и дедушка, они заберут её из больницы. Между прочим, они дали согласие на эксгумацию тела Садыкова, в котором теперь более тщательно будут искать следы токсических веществ…

У Роксаны начало проясняться в голове. Она не знала, что ей делать, как себя вести. Из её глаз градом покатились слёзы, оставляя чёрные дорожки на щеках. Она всхлипывала и сотрясалась всем телом. Правда это не производило впечатления на безжалостного Ильина, и такого же толстокожего Ракитина. Они переглянулись. Начальник отделения продолжал:

– Успокойтесь, Роксана Олеговна. Думаю, Вам лучше написать чистосердечное признание, – он пододвинул к Роксане чистые листы и ручку. Одна слезинка капнула на краешек листка. Женщина в последний раз собралась с силами и посмотрела в глаза Петра Васильевича в упор красными и опухшими от слёз глазами:

– Скажите конкретно, какие у Вас доказательства против меня?

Ильин рассказал. Конечно всего он знать не мог, но того, что знал, было достаточно. Со всем остальным разберётся потом Ракитин, он соединит все звенья цепи, найдёт улики, найдёт ствол… А сейчас его дело – расколоть убийцу. В том, что женщина виновна, у него не было сомнений. За несколько минут, до того, как Садыкову доставили, ему отзвонились по результатам обыска: следы яда в доме бизнесмена найдены. Дело в шляпе! Поэтому он рассказал Роксане о том, что произошло вчера, в утро вторника. После чего Садыкову, всю бледную и окаменелую от услышанного отвели в камеру.

А про то, что произошло накануне отлично знал Рахман Георгий Леонидович.

Глава семнадцатая

Утро вторника для заведующего патологоанатомическим отделением областного бюро судебно-медицинской экспертизы Георгия Рахмана началось с чашечки ароматного кофе и сдобной булочки. В шесть часов утра. Настроение у него было отрадное, несмотря на усталость от прошедшего дежурства. Ему, 56-летнему врачу высшей категории, заслуженному врачу- мед. эксперту, отличнику здравоохранения давно не полагалось дежурить. Но он всё же брал пару дежурств в месяц, так как только здесь, на работе в уютном тёплом морге он мог отдохнуть от своей надоедливой супружницы, неповоротливой еврейки Серафимы, которая пилила и пилила его с утра до ночи по поводу и без. Работы всё равно ночью было немного. В основном – бумажная. Вскрытия всегда проводились днём, трупы же могли иногда доставлять и ночью, но приёмкой мёртвых тел занимались санитары. Его присутствие требовалось лишь изредка, когда привозили криминальный труп. И то для того, чтоб бегло осмотреть убиенного и ответить на вопросы следователя о причинах смерти, о характере раны и тому подобное. Предварительно, не более того. А уж с утра проводилась собственно экспертиза. Поэтому ночью доктор был предоставлен сам себе: лежал на диванчике, смотрел телевизор, чаёвничал. Бывало баловался коньячком в одиночку. Много читал. И никто не зудел под ухом. Благодать! А недавно жизнь преподнесла подарок в лице новенькой молоденькой санитарочки, которая устроилась на работу к ним в бюро. Она была узбечкой или таджичкой, он всё время забывал. Приехала откуда-то из средней Азии, где она была вроде бы медсестрой. В обязанности Гузаль входила уборка секционного зала, вынос отходов, приготовление разных растворов для содержания трупов и тому подобное. Ну ещё иногда ублажать заведующего. А он девчушке делал подарки. Небольшие: конфеты, фрукты, всякие штуки для личной гигиены, там гели для душа, шампуни, которые покупал в супермаркетах по акции. Дорогих подарков позволить не мог, считал, что это будет девушку обязывать, и ей неудобно будет их принимать. Зато такими милыми мелочами пожилой любовник радовал девушку постоянно, и собственной щедростью он был горд перед самим собой. Никто ведь о его зазнобе не знал.

И как раз после такой очередной ночи любви, когда ему довелось отведать молодого упругого тела своей славной любовницы, Георгий сидел за столом в кабинете, прихлёбывал горячий кофе и предавался воспоминаниям о только что полученных ласках. Девушка недавно ушла. Отпустил её пораньше, хотя не хотел. Но она так просила, не могла допустить, чтоб кто-то из персонала её заподозрил в связи с шефом. Иначе, как бы объяснила своё присутствие в морге не в свою смену, если б её увидели. Рахман понимал