Тайные практики ночных шаманов. Эргархия - Ночная группа - Константин Ворон

Ужас заставил судорожно действовать. Я искал способ, как изменить траекторию полета. Вдруг я почувствовал какую-то тонкую струну внутри тела, параллельную позвоночнику, но проходящую по центральной оси тела и уходящую в ноги. Я изо всех сил напрягал, изгибал спину и, преодолевая поле тяготения, медленно стал выплывать вверх. Силы были на исходе, но ужас заставлял совершать запредельные усилия. Чем сильнее и напряженнее изгибалась струна, тем быстрее было движение. Наконец я вырвался и прямо в пространстве перед собой увидел раскрывающуюся желто-коричневую дверь. Я влетел в нее, пролетел над короткой дорожкой и рухнул прямо к ногам Инструктора.

На этот раз я приходил в себя долго.

– Ну, как впечатление от ада? – спросил Инструктор.

На меня снова накатила волна ужаса.

– А что было бы, если бы я влип в печь? – спросил я, не заботясь о том, знал ли Инструктор о моих приключениях. Я был убежден, что знал.

– Ты влипал бы бесконечно, но ядро твоего «Я» сохранялось бы. Это страшное переживание. Но ты выкарабкался. И смог это сделать лишь потому, что пробудил в себе струну полета. Эта струна – твой инструмент, он понадобится тебе для управления переходом в другие миры. Поэтому постарайся не забыть свое восприятие струны. Оно рассеется, как воспоминание о сне. Вот прямо сейчас закрой глаза и вспомни.

Я закрыл глаза. Я чувствовал, что по мере того, как проходит состояние ужаса, бледнеет воспоминание о струне. Я вспомнил все рекомендации Доктора по концентрации внимания, ухватился за ускользающий образ, но он бледнел с каждой минутой.

– Извлеки из нее эйдос, – закричал Инструктор. – Или я отправлю тебя обратно к печи!

Мне на секунду показалось, что угроза реальна. Я тотчас же явственно почувствовал струну.

– Перейди от эйдоса к струне, – опять закричал он.

Струна стала четче.

– Пока достаточно, но тебе нужно будет теперь каждый день вспоминать черную печь и струну, чтобы они не исчезли из памяти, – спокойно и ласково сказал Инструктор.

– А как быть с остальными? Они тоже познакомятся с полетом? – забеспокоился я.

– У каждого – свой полет, – уклончиво ответил Инструктор. – Пока не рассказывай о нашем путешествии никому.

– Пора навестить трахтемировскую группу, – сказал Инструктор, – обмен опытом, так сказать. Но предупреждаю – будет очень тяжело. Люди Рыцаря годами живут в лесу и в поле и привыкли ко всему. Вы будете все время в движении, и спать вам придется под открытым небом.

Мы – наша четверка и примкнувшая к нам семерка – вышли сразу после обеда. Шли через заросли, спускались в овраги и поднимались по их осыпающимся склонам. К месту назначения группа пришла уже глубокой ночью. Среди деревьев появилось светлое пятно. Я понял, что это светящаяся поляна. Значит, сознание уже было возбуждено.

Мы вышли на светящуюся поляну. Я снова отметил, что свечение возникало в моем сознании и только накладывалось на смутную картину. Его сопровождала легкая дрожь внутри головы. Но это свечение, хоть оно и было в моем сознании, все-таки позволяло рассмотреть каждую травинку и строение каждого листика. Увидеть все это глазами в темноте было бы невозможно.

Спать не хотелось. Мы сидели в нервном возбуждении, подозревая, что столкнемся с чудовищными нагрузками. Появился Рыцарь в сопровождении двух девушек в масках, изображавших насекомых.

Эти маски притягивали к себе так же, как и карты Черногорца. Я вдруг понял: и эти маски, и те, которые мы надевали во время инициации Троллидора, были в сущности картами, о которых говорил Черногорец. Я внезапно увидел их красоту, тонкие соотношения узоров, яркость красок, ускользнувшие от меня во время церемонии. Я вспомнил свою маску – маску Ворона, и почувствовал, как она оживает во мне.

Рыцарь и Инструктор обменялись рукопожатиями. Это выглядело как церемония передачи власти Рыцарю.

Рыцарь и девушки сели на самом краю светящегося пятна. Теперь зеленоватое свечение исходило и от них, оживляя маски насекомых. Казалось, что они приросли к лицам, и девушки превратились в фантастических чудовищ. Я отметил, что девушки-насекомые как бы частично входили в мое сознание, но не так грубо и тяжело, как вползал в него Светящийся Змей, а, скорее, нежно вибрируя внутри головы.

– Ближайшие три дня вы проведете так, как мы проводим здесь три месяца подряд. Вы будете следить за выбранным вами живым существом, не выпуская его из виду. Причем, следить от его рождения до растворения, – поведал нам Рыцарь.

Он замолчал, и Инструктор важным тоном добавил:

– Живые существа рождаются каждый день из Темноты.

Это слово, как и при первой нашей беседе, отозвалось невозможным черным свечением. Я понял, что мы беседуем не только в пространстве материи, но и в пространстве сознания.

«Интересно, как звучала бы его речь в магнитофонной записи, – подумал я, – наверняка там были бы лакуны, соответствующие светящимся словам».

Я уже начинал понимать их язык. Каждое светящееся слово, сказанное в пространстве сознания, имело свое особое значение. Ночная группа, Ночь, День, Темнота, карта, семя – все это были специальные философские термины, гораздо более широкие, чем сами слова. Солнце для них было не раскаленным газовым шаром, а волей, порождающей силу, а Ночь – начальной реальностью, способной породить различные варианты мира форм.

Рыцарь подхватил слова Инструктора:

– Вначале из Темноты выпадут темные сгустки, а потом из них начнут рождаться живые существа. Первое из них, которое вы заметите, – ваша мишень. Не факт, что они совпадут с вашими именами. Может быть еще Кобре и Пауку повезет, но уж Ворону и Волку светят в лучшем случае стрекоза да кузнечик. Вы должны сосредоточить свое внимание на мишени, постоянно следить за ней, повторять ее движения, наконец, стать ею. Пусть вас не смущают колючки, яры и высокие деревья – следуйте за мишенью и держите ее в поле внимания постоянно два дня и две ночи. А утром третьего дня предъявите мишени мне.

Свечение поляны погасло, точнее, поляну залила неправдоподобная по своей черноте тьма. Я понял, что тьма находится там же, где и свечение – в сознании. Это и была, судя по всему, та самая Рождающая Темнота, маска Ночи.

Тьма пропитывала сознание, как густой сироп. В эту тьму я и погрузился. Сквозь нее проступали неясные очертания деревьев, но тьма, Темнота, была главным действующим лицом. Вдруг я услышал пение соловья. Соловей, очевидно, был хозяином леса – как по команде, загудели жуки и москиты. Темнота распалась на отдельные комочки – живые, шевелящиеся. Я обнаружил, что взошло солнце, но комочки Темноты никуда не исчезли. Они находились внутри моего сознания, но внутри сгустков Темноты жужжали, гудели, шипели реальные существа мира материи. Это было неправдоподобное переживание: насекомые находились снаружи меня, ползали по траве, поднимались в воздух, но они были внутри осколков Тьмы, а осколки – внутри моего сознания.