Любовь, ведьма и котики - Эля Рин

Я разломала свое печенье, развернула бумажку и увидела: «Англия, 1870». Если бы я получше разбиралась в истории моды, то уже в этот момент ощутила бы непреодолимое желание сбежать к фонтанам, покинув бал до его начала. А так я доверчиво пошла в руки костюмеров, еще не зная о своей тяжкой участи.

– Ух ты! – восхитилась Барби. – Какой у тебя бант на попе! Даже стыдно как-то называть его просто «бант». Бантище в квадрате!

– Да и попу эту хочется как-то поторжественнее обозначить… – присоединилась Алла. – Сколько там слоев драпировки? Три? Четыре?

– Ха, – лаконично ответила я. Потому что длинными предложениями говорить не хотелось.

Корсет был затянут настолько туго, что и дышать-то получалось через раз. Не то что вести содержательные разговоры. Из-за турнюра сзади я не чувствовала собственных габаритов и уже снесла на пол кисточки для макияжа (в гримерной), скатерть (со столика в коридоре) и чуть не свалила картину (со стены в зале). Трех приключений – в буквальном смысле приключений на свою попу – мне хватило, чтобы понять: надо держаться в центре комнаты и ни в коем случае не подходить к мебели и стенам. Иначе уроню какую-нибудь казенную вазу и получу такой штраф, что придется точно выигрывать, окольцовывать Александра и получать доступ к его деньгам. А то своих явно не хватит.

Еще веселья добавляли длинные перчатки выше локтей на мелких жемчужных пуговках. Их постоянно хотелось стянуть, бесила невозможность прикоснуться голыми подушечками пальцев к перилам на террасе, к спинке стула, к руке подруги, да хотя бы к подолу самого платья! Оно было, безусловно, красиво. Молочно-золотистого цвета, из плотной шелковистой ткани, с роскошными кружевами и драпировками сзади. А кудри уложили так ловко, потратив несколько десятков шпилек и полбаллончика лака, что из зеркал теперь на меня глядела не озорная растрепанная девица, а настоящая викторианская красавица. Даже волосы будто потемнели и стали не рыжие, а каштаново-красные, донельзя благородного цвета. Но, несмотря на всю эту красоту и волшебное преображение, я просто задыхалась в футляре из ткани, тщательно упакованная и затянутая с ног до головы, отрезанная от обычного восприятия мира. Как же хорошо, что я живу сейчас, а не тогда!

Алле и Барби повезло больше.

Эльф щеголял в темно-зеленом суконном платье тринадцатого века. Очень длинные рукава и шлейф подметали пол, но больше никаких неудобств у Аллы не было. Причем этот костюм ей удивительно шел. Если я толком не узнавала себя в зеркале, то она, казалось, так вот и ходила всю жизнь… просто мы раньше не замечали. И еще очень, очень не хватало острых ушей!

А Барби досталось «Чикаго, 1920» и переливающееся блестками золотисто-черное платье по колено. На голове – ленточка с пером, на подоле – позвякивающая бахрома из бусин, в руках – сигарета с длинным мундштуком. Ау, Голливуд, я уже иду тебя покорять! А еще длинные бусы в несколько рядов и чулки в сеточку. Идеальный образ для мюзикла.

– Мы оба держались за пистолет[4], – промурлыкала Барби в такт моим мыслям, и я до ужаса отчетливо поняла, насколько сильно не хочу, чтобы кто-нибудь – или она, или Алла – играл против меня. Это было бы настолько несправедливо и обидно, что…

– Охх, – перебила Барби мои дурацкие мысли, поднимая глаза.

Я оглянулась и увидела, как в зал, наполненный красавицами из разных эпох и стран, торжественно заходят кавалеры. Все они были одеты по моде девятнадцатого века: бархатные и шелковые жилеты с вышивкой, узкие сюртуки и шейные платки, заколотые роскошными брошами, прямые темные брюки и остроносые блестящие туфли…

– Нечестно, – прошептала Алла. – Почему они схалтурили? Не все века представлены! Я бы поглядела на господ в модных гульфиках или пышных шароварах.

Но господа схитрили не только в этом. Все они были в черных бархатных масках, закрывающих половину лица. И понять, где тут у нас миллионер, не было решительно никакой возможности. Разве что по голосу…

– Внимание-внимание! – В центр зала вышел блондин в маске, интонациями подозрительно напоминающий Игоря. – Сейчас будет играть музыка… Танцы разных эпох и стилей. Если вы готовы танцевать и хотите, чтобы вас пригласили, то остаетесь стоять ближе к центру. Если хотите отдохнуть или не знаете танца, отходите, пожалуйста, поближе к стене. Видите, очень простые правила!

Очень, очень простые. С моим решением держаться от стен подальше я, похоже, буду плясать весь день напролет совсем без отдыха и возможности перевести дух. В корсете, угу. Осталось только понять, как это делать с такой огромной жо… то есть турнюром.

И тут откуда-то из-под потолка полилась музыка. Первые аккорды венского вальса. Действительно, с какой еще мелодии начинать настоящий бал?

Алла быстро подобрала подол и отступила к стене, Барби подхватил и закружил один из одинаковых красавчиков, а в мою попу разом врезались две пары танцующих.

– Извините!

– Ах, это вы извините!

Идеальное начало бала, правда?

И пока я решала, что делать по этому поводу – ржать или возмущаться, – из-за плеча раздался бархатный мужской голос:

– Леди, позвольте вас пригласить?

Я обернулась и сделала книксен, пряча улыбку. Кавалер тоже поклонился, прижав руку к груди, потом бережно положил ладонь мне на талию и то ли проговорил, то ли пропел:

– Раз-два-три…

И мы закружились. Раз-два-три, раз-два-три, раз… Когда мы закончили первый круг по залу, я поняла, что даже корсет не способен испортить этот танец. Потому что казалось: еще шаг, и я просто взлечу над полом, настолько уверенно, твердо и нежно меня вели. Не нужно было задумываться о том, как бы не запутаться в юбках, как бы не наступить на ногу партнеру, как бы не задеть других танцующих. Кавалер каким-то шестым чувством угадывал траекторию движения, и я чувствовала себя цветком, который сорвался со стебля и закружился в пляске с ветром, не думая ни о чем. Раз-два-три, раз-два-три…

Музыка раскачивала нас на волнах, и не было ни пола, ни потолка, лишь панорамные окна, за которыми блестело море и синело небо, а ветер-озорник ворвался в бальный зал и поднял живые шахматные фигуры над доской. Раз-два-три… Хотелось закрыть глаза и целиком отдаться движению, забыть о том, где я, забыть обо всех опасностях и проблемах, стать частью музыки, поймать свою волшебную ноту и держать, не отпуская…

Дзонн. Я обернулась. От сквозняка хлопнула створка окна, и стекла задрожали. И там, снаружи, промелькнул крылатый силуэт. Что это? Чайка?

Стоп. Я тряхнула головой. Это было похоже