Отпуск Мегрэ - Жорж Сименон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он ходил, пил, разговаривал как обыкновенный человек, но внутри него оставался только холодный ум, который автоматически продолжал функционировать на основе приобретенного опыта. Так происходит, как считают некоторые, с отрубленной головой, которая продолжает еще шевелить губами после казни.
– Зачем? – говорил он, глядя в сторону спальни, которую недавно так тщательно запер на ключ, положив его в карман.
Привычка к порядку подталкивала его придерживаться правды, насколько это было возможно.
– И тем не менее… Послушайте… В отношении парня я действовал почти правомерно… Застань я их вместе, любой бы французский суд присяжных оправдал меня. Но, несмотря на это, я вынужден был заниматься грязной работой, скрывать тело и лгать. Почему?
Я сейчас вам объясню, каким бы смешным вам это ни показалось. Я все равно был бы арестован, невзирая ни на что, и меня заключили бы в тюрьму, где в течение нескольких дней или недель я бы ее не видел…
В словах его и улыбке на этот раз сквозила ужасная горечь, и он снова наполнил свой стакан.
– Вот вам и объяснение. То же самое и с девчонкой.
Вы встретили ее здесь. Я понял, что вскоре вы ее отыщете, допросите и добьетесь от нее правды. А эта правда означала для меня то же самое: не увидеть ее… – Горло ему перехватило, и он произнес одними губами: – Вот и все.
Потом доктор осушил стакан, который держал в руке, и замер, сидел совершенно неподвижно. Мегрэ тоже хранил молчание.
Послышался шум проезжавших по набережной машин. С минуты на минуту одна из них остановится перед домом, и в коридоре раздастся голос следователя.
– Если бы я не был в отпуске… – наконец выдохнул Мегрэ.
Доктор согласно кивнул. Оба одновременно подумали о маленькой Люсиль.
– Сознайтесь, что сразу после моего телефонного звонка…
– Нет! – К доктору медленно возвращалось хладнокровие. – Это было до того, как вы позвонили, я уже принял решение.
– Вы задумали убить жену, а затем и себя?
– Романтично, не правда ли? Однако даже самый интеллигентный человек раз в жизни задумывается о подобном, хотя бы раз в жизни.
Он сунул два пальца в маленький кармашек и вытащил оттуда свернутую пакетиком бумажку, которую протянул Мегрэ.
– Я приготовил это для себя, – вздохнул он. – Вам лучше уничтожить это, ибо все произошло бы слишком быстро. Здесь цианистый калий. Как видите, все еще романтика! Признайтесь, вы тоже считали, что я не дам себя арестовать живым.
– Может быть.
– И теперь некоторое время вы не будете спускать с меня глаз.
– Это верно.
– Как видите, я подумал обо всем. Вы и представить себе не можете, насколько тщательно можно подготовиться в подобной ситуации.
Он встал и взял в руки бутылку, но потом поставил ее на место.
– К чему это? – буркнул он и пожал плечами. – Этот идиот Ален прибудет без опоздания. Он нам не поверит – ни одному, ни другому. Решит, что мы его разыгрываем.
Доктор стал нервно вышагивать по кабинету.
– Я выживу, вот увидите! Я сделаю все, чтобы выжить… Это абсурд, но я вопреки всему сохраняю надежду. А поскольку я буду жив, она не осмелится… – Он закусил губу и совсем уже другим тоном проговорил: – Вы верите, что меня скоро будут бить и пинать, так ведь?
В нем заговорил светский человек, которому отвратительна даже мысль о вульгарном физическом контакте.
– А в тюрьмах действительно грязно? Меня заставят делить камеру с другими заключенными?
Мегрэ усмехнулся. А взгляд его собеседника ласкал золоченые переплеты книг и окружающие безделушки.
– Я все думаю, что он там делает? – потерял наконец терпение Беллами. – И всего-то нужно полчаса, чтобы добраться сюда из Ла-Рош, даже если ехать совсем медленно…
Он подошел к окну. Несмотря на то что уже наступило время завтрака, на пляже виднелись цветные зонтики, силуэты загорающих и купающиеся в сверкающих, как рыбья чешуя, волнах.
– Как же это долго тянется… – прошептал он. Потом, помолчав: – И вообще все будет тянуться ужасно Долго!.. – Обернувшись к двери, он заколебался. Наконец взорвался: – Да скажите же хоть что-нибудь! Вы же видите, что… что…
В этот момент раздался звонок у входной двери, который, наконец, снял напряженность ожидания.
– Прошу извинить меня… Я вспомнил, что вы, вероятно, не позавтракали…
– Я не голоден.
Беллами самым естественным образом подошел к двери и открыл ее:
– Поднимайся, Ален.
Послышалось ворчание. Бог знает, что там следователь бубнил на лестнице, потом в коридоре.
– Что это еще за спешка? Я должен был завтракать с одним из друзей. Ты его, впрочем, знаешь. Это Кастинг из Ла-Рош.
С Мегрэ он поздоровался довольно сухо.
– Так что же тут случилось такого экстраординарного?
– Я убил парнишку Дюфье и его сестру.
– О чем ты?
– Спроси у комиссара.
Следователь с яростью на того посмотрел:
– Минутку! Я не люблю, когда меня…
– Послушай, Ален. Наберись терпения. Я устал.
Месье Мегрэ позже сообщит тебе все детали. Ты найдешь тело сына Дюфье…
Секундное колебание. Разве у него еще не оставалось времени? Они слишком долго были связаны дружбой с Аленом де Фоллетье, только что вошедшим в библиотеку.
Ему достаточно будет все отрицать, ни в чем не признаваться. Разговор с комиссаром велся без свидетелей.
А потом, может быть, он сможет помешать теще заговорить, как это сделал с другими?
Еще несколько слов – и будет поздно.
Но он произнес те самые нужные слова, причем таким безразличным тоном, как будто речь шла о неких архитектурных деталях.
– Прежде чем в Сабль провели водопровод, у нас на крыше был установлен резервуар для воды. Воду закачивали туда ручной помпой, и была подводка к ванным комнатам. Резервуар сохранился на крыше до сих пор. Тело находится внутри него.
Что касается ножа, боюсь, вы его никогда не найдете.
Я бросил его в водосток. Подойдите сюда. Посмотрите налево, в направлении сосен. Видите небольшой водоворот на поверхности моря? Именно туда выходит большая труба, из которой сливается вода за мыс. Не хочешь выпить, Ален?
– Послушай…
– Помилосердствуй! Я не знаю, как такие вещи происходят обычно. Но признаюсь, испытываю ужас при мысли, что на меня наденут наручники. Ты можешь сопроводить меня в машину. Доставь сразу в Ла-Рош и там сам допроси. Хотя, конечно, я предпочел бы, чтобы это случилось в другой день. Ты сам и отправишь меня в тюрьму… – Он еще раз обратился к Мегрэ: – Существуют вещи, которые я мог бы взять с собой? – Он шутил, но в то же время был вынужден опереться о стол. – Поторопись, Ален.