Скандальное сватовство герцога - Луиза Аллен

– Вечером? У герцога? Да, дорогая, конечно, дорогая. Я не мог такое забыть!

«По крайней мере, у меня хватило ума прихватить с собой большую шляпную булавку», – подумала Верити.

Похоже, она недооценила лорда Седжли. За светской болтовней он незаметно заехал на довольно пустынную аллею. А до этого отослал грума по каким-то неотложным делам, что уже было нехорошим знаком.

– Вон за теми деревьями открывается прекрасный вид на сады Кенсингтонского дворца, – махнул он рукой в сторону густых зарослей.

Непринужденный тон ловеласа не ввел Верити в заблуждение. Она сделала вид, что поправляет шляпку, а сама достала булавку и спрятала ее в складках юбки.

Они свернули с дорожки.

– Наконец-то мы одни! – притормозил он коней.

– Я не вижу никаких садов. Поедемте дальше.

– Видимо, я ошибся местом. Но это не важно. Зато у нас появилась возможность узнать друг друга поближе, вам так не кажется?

Не успела она и слова вымолвить, как его рука уже легла на ее талию, а губы коснулись щеки. Верити отстранилась, достала булавку и всадила негодяю в бедро. Седжли вскрикнул, дернулся и случайно задел вожжи.

Четверка серых всхрапнула и попятилась назад, фаэтон качнулся, Верити потеряла равновесие и выпала через низкий поручень.

Слава богу, ударилась она не сильно, но не испытывала малейшего желания ни вставать, ни открывать глаза, особенно когда почувствовала, как ее подняли и прижали к мускулистой груди, а мужской голос стал нашептывать ей слова утешения.

«Уилл… ему не все равно… как это чудесно!»

Чудесно? Верити стряхнула с себя теплую дрему и вернулась в реальность. Кто бы ни держал ее сейчас в своих объятиях, пах он не как Уилл, голос был не его, да и какого черта она возжелала, чтобы это был Уилл?

Она открыла глаза и застыла от ужаса.

– Томас Харрингтон?

– Будьте любезны, положите даму обратно!

«А вот теперь это точно Уилл!»

– Я друг семьи и позабочусь о ней.

– Я также знаком с мисс Вингейт, – начал было Томас, – и как церковный человек…

Верити резко села.

– Это было давно, мистер Харрингтон, – как можно более холодно произнесла она, стараясь не поддаваться панике. За спиной у Томаса раздался стон – лорд Седжли пытался подняться с земли, опираясь на колесо фаэтона. – Что с виконтом?

– Я его ударил, – сообщил Уилл.

– Хорошо. – Она одернула юбки и прикрыла ноги. – Спасибо.

Уилл опустился рядом с ней на одно колено, не обращая внимания на Томаса, который в той же позе стоял по другую сторону от пострадавшей.

– Вы сильно поранились, мисс Вингейт?

– Отделалась синяками. К счастью, я упала не на дорожку, а на траву. И сознания я не теряла. Просто немного закружилась голова.

– Отдохните, Верити – мисс Вингейт, – вмешался Томас. – Как только почувствуете себя лучше, я отвезу вас домой на своей лошади.

Верити и Уилл ответили одновременно.

– Определенно нет, – сказала девушка.

– Вы не сделаете ничего подобного, – произнес герцог.

– Я Томас Харрингтон, слуга Господа нашего. – Викарий встал и угрожающе навис над соперником, но тот и бровью не повел.

– Мне все равно, будь вы даже архиепископом Кентерберийским, – сказал герцог таким тоном, что, вывеси Томас у себя над головой плакат «Она моя!», это бы ничего не изменило.

– Похоже, у вас есть какие-то преимущества передо мной, сэр? – На этот раз в голосе Томаса прозвучали нотки сомнения и чего-то еще – возможно, интереса?

«Только не говорите ему, кто вы!» – чуть не крикнула Верити.

Уилл поднялся.

– Я герцог Айлшамский.

– Герцог?

– Других не знаю.

Она не поняла, хотел ли Уилл спровоцировать Томаса на драку или просто запугать, но, как бы то ни было, он вложил в голову этого бессовестного человека, что Верити дорога ему, и теперь викарий не преминет использовать данный факт в своей грязной игре.

– Мои извинения, ваша светлость. Я не узнал вас.

– Как вы могли узнать меня? – пожал плечами Уилл. – Мы вращаемся в разных кругах.

На секунду Харрингтон стиснул зубы, но тут же взял себя в руки и с улыбкой проглотил оскорбление:

– Мисс Вингейт, если старинный друг не может вам ничем помочь, я оставляю вас на попечение герцога. Загляну к вам при первой же возможности. Хорошего дня.

Это была неприкрытая угроза. Теперь Томас предъявит ей свои требования за молчание. Он решил, что она каким-то волшебным образом подцепила титулованную особу и теперь полностью в его власти. Если он откроет, что украл невинность Верити, Уилл порвет с ней.

Но на что он надеется? Своих денег у нее практически нет, влияния отец лишился и продвинуть его никуда не сможет. Неужели это элементарная месть за попранное достоинство?

– Спасибо, – поблагодарила она Уилла, протянувшего ей руку.

– Мисс Вингейт, надеюсь, с вами все в порядке, – подошел к ним лорд Седжли. – Приношу вам свои извинения за те действия, которые привели к этому несчастному случаю.

– Извинения приняты, милорд, – едва кивнула Верити. – Никто не видел мою булавку?

– Уверен, лорд Седжли возместит вам ее потерю, – сказал Уилл. – И уступит мне свой фаэтон, дабы я смог отвезти вас домой. Пешая прогулка пойдет ему на пользу.

Уилл передал свою лошадь приятелю, с которым приехал в парк, чтобы приглядеть за Верити, подождал, пока лошади Седжли успокоятся, помог Верити забраться в коляску и пустил четверку неспешным шагом.

– Что на вас нашло?

«Как он узнал?»

– Он казался таким благородным. И папаK высоко отзывался о его интеллекте…

– Епископ знаком с Седжли?

– О! Нет. Я неправильно поняла вас. Нет, папаK не знает виконта. Поездка с ним была ошибкой. Я слышала о его знаменитых серых лошадях и хотела посмотреть на них. Подумала, что смогу справиться с ним. И булавка помогла!

– Так, что вы чуть не сломали себе шею, – усмехнулся Уилл. – Откуда этот отчаянный флирт? Вы хотели заставить меня ревновать?

– Я понятия не имела, что вы будете на музыкальном вечере. Я просто развлекалась, – бросилась на свою защиту Верити. – И у вас нет ни малейшего повода ревновать меня. У вас вообще нет на меня никаких прав. – Она скосила глаза на его профиль и добавила в полном отчаянии: – В вас говорит тривиальная гордость. Чувства здесь вообще ни при чем.

Лошади резко притормозили, из-под копыт полетел гравий и пыль. Уилл одной рукой держал их.

– Вы понятия не имеете о моих чувствах. – Он упорно смотрел прямо перед собой, на головы лошадей.