Путешествие на восток - Кирилл Клеванский

Я резко взмахнул саблями, и зеленая трава окрасилась в алые тона. Эта схватка была слишком скоротечной. Мое сердце все еще жаждет боя, сабли все еще холодны, они извиваются у меня в руках, прося большего. И враги не заставляют себя ждать.

Первым нападает Лука. Он ловок и быстр, его клинок опасно пронзает воздух всего в миллиметре от моего лица. И тут же в сторону, куда я клонился, прилетает меч Марка. Его я принял на скрещенные сабли и от мощного толчка сделал два шага назад. Лука, не теряя момента, занес над головой клинок, и тот, сверкая в лучах солнца, со страшной силой обрушился на мой блок. Зазвучала сталь, заныли мышцы, а я, пропустив за спину Марка, сам бросился в атаку.

Правая сабля устремилась в ногу Луки, и тому пришлось сместить центр тяжести, чтобы удержать равновесие. Это все, что мне требовалось. Вторая сабля, сжатая в левой руке, чиркнула по запястью Луки, и тот дрогнул. Я же не останавливался. Старшая сабля, как топор палача, опустилась на сгиб правой руки врага, и тот закричал скорее от ужаса, чем от боли, когда увидел, как его меч падает на землю. Но это бы еще не конец. Застывший на месте Марк наблюдал за тем, как я, развернувшись на пятках, словно воздушный вихрь, зашел за спину охотнику и, вскинув короткую саблю, приложил ее к горлу живого мертвеца. Мгновение, и все было кончено. Бездна будет ждать нового безголового всадника. Техника «змеиный шаг» не подвела меня.

— Кажется, мы остались вдвоем, — заметил я, вновь стряхивая кровь с клинков.

— Я убью тебя, — прошипел Марк. Он крутанул бастард и встал в низкую стойку.

— Надеюсь, ты будешь получше, чем эти.

— Можешь в этом не сомневаться, — сквозь зубы прорычал командир второй когорты и бросился в атаку.

Его меч взвился стрелой и устремился мне в печень. Я отбил его наотмашь левым клинком и попытался достать вражеское горло длинной саблей. Но противник извернулся ужом, пригнулся, сжался, а потом выпрямился, как лента пращи. Меч чиркнул мне по животу, оставляя длинный, но легкий порез. Я сделал два шага назад. Мое сердце кричало и ревело, оно хотело выпрыгнуть из груди и само отправиться в сражение. Я чувствовал, как по венам бежит пламя кузнечной печи. Как лает и воет страх, отдающий мне свои силы и одновременно с этим пытающийся меня одолеть. Но еще явственней я ощущал то самое новое чувство, которое преследует меня с момента, как я схватился с волками. И в этот раз оно было куда сильнее. Это было чуждое мне наслаждение, почти невероятное, нереальное ощущение чего-то пьяняще-великолепного в этой кровавой бойне. Краски вокруг как будто стали ярче, звуки — отчетливее. Казалось, я мог услышать далекий шепот ветра, услышать пение танцующих облаков, услышать горячие сказки солнечных лучей.

Марк снова бросился вперед. Он схватил клинок двумя руками и нанес рассекающий удар. В последнюю секунду я успел пустить его по касательной. И в тот момент, когда вражеская сталь коснулась моего клинка, я ощутил, как на мои плечи опускается вся тяжесть Харпудова гребня. Мой враг был демонски силен и быстр, и оттого пожар где-то в глубине груди разгорался только сильнее. Я оттолкнул Деверу и сделал свой первый выпад. Длинная сабля полетела в живот врага, но тут же я слегка качнул запястьем, и лезвие заструилось, как весенний ручей, а спустя еще секунду я сделал шаг назад и чуть оттянул руку. Теперь сабля напоминала ленту танцовщицы. Она, все так же струясь, полетела вверх, и на груди Марка заалела длинная кровавая змейка. Его жилет повис на плечах, рассеченный надвое. «Весеннее журчание» было исполнено безукоризненно, но мне этого казалось мало. Простые приемы не могли подарить мне что-то, чего я стал искать в схватках.

Марк плевать хотел на раны, и в этом я был с ним согласен. Он перехватил клинок и закружился, будто цыганка в безумной пляске. Тонкая серебряная нить у его пояса напоминала обруч гимнастки, и вскоре обруч выпрямился копьем. Это был ужасный и стремительный выпад, и на моем правом предплечье появилась глубокая борозда. Мы разошлись. Каждый дышал глубоко и тяжело. По лбу струился пот. Кровь падала на траву, окрашивая ее в красные тона. Но мы так сосредоточены, что помести на линию наших взглядов стальной лист — и он будет скомкан, как исписанный клочок пергамента.

Я глубоко вздохнул, привычно применяя навыки ускорения. Боль принесла с собой чувство свободы. И когда вокруг Марка закрутился второй обруч, я уже смог различить это бешеное, неутомимое мелькание клинка. Копье мне показалось лишь выпущенным арбалетным болтом. Я отбил его левой саблей и, поднырнув под корпус охотника, провел саблей по вражескому боку. Командир второй когорты шумно выдохнул через стиснутые зубы и сделал неловкий шаг. Я же, разворачиваясь на пятках, наотмашь рубанул ему по спине. Кнутом надзирателя взметнулась моя сабля и с таким же свистом обрушилась на податливую плоть соперника. Его доспех упал на землю. По телу заструилась кровь. Я сдернул куртку, оставаясь лишь в рубашке.

Мы двинулись по кругу. Как два свирепых хищника, мы кружили, высматривая слабые места противника. Каждый из нас получил раны, и каждый думал о скорой расправе. И тогда, уперев правую ногу в песок, я кинулся вперед, будто бык на матадора. А когда вражеский меч показался так близко, что еще лишь волосок — и мое лицо будет рассечено, я остановился и пригнул к земле правое плечо. А спустя мгновение довернул корпус и обрушил короткую саблю вертикально вниз. Раздался звон. Марк принял первый удар на свой клинок. Я не стал медлить. Инерция вела меня дальше, и теперь уже правая сабля взметнулась вверх, чтобы падающей звездой рухнуть вниз. Новый звон, а тень врага стала меньше: он упал на колено, не в силах выдержать напора. Я же был поглощен приемом, он затягивал меня в свой бурный поток, как недавний водопад утягивал меня в черноту провала.

Всего мгновение прошло, как в воздухе оказалась левая сабля, и она с тем же свистом обрушилась вниз. Снова звон, теперь уже разбавленный хрипом. Все ускоряясь и ускоряясь, словно ветряная мельница, я обрушил новых три удара. «Водяное колесо», от которого смог защититься Санта, стало последним, что увидел в своей жизни Марк Девера.

Выпрямившись, я увидел, как разваливается рассеченное тело моего врага. Разрезанное вдоль, с целым фонтаном крови, оно рухнуло, и все еще бьющееся сердце выпало из рассеченной груди.

— Сдохни, — расслышал я хрип за спиной.

Резко обернувшись, я подобрался, как снежный барс перед прыжком. На траве лежала Кали. Она уперла приклад арбалета в землю и все же взвезла катушку. Натянулась дуга, и лег в желобок стальной болт. Нас разделяли всего четыре метра, и я уже буквально увидел, как летит в меня стальное жало. Но в момент, когда я был готов вскинуть сабли, так как увернуться шанса не было, Кали накрыла черная тень, а спустя еще мгновение раздался визг, и на ее голову упал здоровый валун. Выпущенный болт улетел куда-то в небо, а я увидел бледную Мию. Ее изрезанные бледные руки дрожали, и она неверяще смотрела на окрашенный красным валун, ставший надгробием Кали Медичи.

Присев, игнорируя раны на животе и руках, я вытер клинки о траву и со свистом убрал их в ножны. Сабли были горячи, как грудь юной любовницы. Сегодня была славная битва.