Грифон торжествует - Андрэ Нортон

Здесь я не чувствовала зла и считала: место это — надежное прибежище на ночь. Я крепко сжала обеими руками шар. Услышанное лишь раздразнило меня, но я сомневалась, что смогла бы получить еще какую-либо информацию от этих кошек. Но, странное дело: теперь, когда они ушли, меня вдруг охватило чувство одиночества. Хотя страха никакого не было — только пустота.

Я взглянула на зияющие проемы дверей. Внутрь замка заходить не хотелось. Лучше проведу ночь прямо здесь, во дворе, под открытым небом.

Поэтому я нарвала в саду немного травы и соорудила из нее что-то вроде гнезда для ночлега. Еще раз я поела ягод и, найдя небольшой ручеек, вволю напилась воды, а потом помыла руки и лицо и насколько удалось расчесала волосы, в которых застряли комки земли, решив, что полностью вычищу их утром.

Мне очень хотелось разжечь костер — и в сумке у меня было огниво, но я не стала искать сухих сучьев. Мне казалось более разумным оставить двор в темноте. Не хотелось объявлять о своем присутствий в этом месте. Хотя кошки и уверяли, что здесь мне не угрожает никакая опасность, у меня не было желания проверять, так ли это в действительности. Возможно, они имели в виду какого-то врага, а то, чего я опасалась, могло быть совсем иной природы.

Растянувшись в импровизированной постели, подложив руки под голову и глядя на темнеющее небо, я начала составлять планы на завтра. Предупреждение кота — чтобы я ждала — меня ни к чему не обязывало… Если бы я только хоть чуть-чуть знала, что он имел в виду. С другой стороны, без проводника, припасов, лошадей — что могла я сделать? Уйти и бродить бесцельно по этой местности, возможно еще более враждебной, чем она казалась с виду, было бы действительно абсолютной глупостью.

Теперь припомнив все события, произошедшие со мной после отбытия из Норсдейла, я подумала, что до сих пор мне просто везло. Разве встреча с Элис и Джервоном — не счастливый случай? Или, может быть, я, решившись соединить свою судьбу с Керованом, своими действиями вызвала целую череду связанных между собою событий, чтобы осуществить чью-то волю, о чем не имела ни малейшего понятия?

Никому не доставляет удовольствия мысль, что его поступками управляет нечто, чего он не понимает. Когда я была ребенком, я уходила и приходила, подчиняясь приказам Дамы Мат. А позже сама стала отдавать приказания и определила судьбу не только свою, но и многих других, уведя из Итдейла в неизвестность уцелевших людей. Много раз я ощущала неуверенность, вынося суждения. Но все-таки мне приходилось принимать решения и порою очень скорые, поэтому я чувствовала себя все более и более уверенной в себе.

Мой лорд никогда не приказывал мне делать то либо это. Хотя по законам Долин я должна была быть такой же послушной, как совсем юные девицы-служанки. Но он лишь стоял рядом со мной и становился, когда возникала необходимость, то правой моей рукой, то левой, почти никогда не отдавая лично приказания, если только это не шло на пользу, и в конце концов оказывалось, что в какой-то степени не он отдает приказания, а скорее, осознав все последствия, это делала я сама.

Уж не сама ли эта Пустыня и ее призрачные тени заставили меня сомневаться в собственной независимости, считать, что, возможно, на самом деле я никогда не выбирала сама? Но тогда сколько же времени существует воздействие на меня?

Не с тех ли давних времен, когда мой дядя, едва мне исполнилось восемь лет, выбрал мне в женихи мальчика, которого я и в глаза никогда не видела? Или все это переплетение, существования которого я теперь так боялась, началось, когда мой лорд послал мне грифона? Или, может быть, после нападения захватчиков на Итдейл? Или все это было предопределено нам судьбой с момента рождения?

Да и имеет ли какое-нибудь живое существо в этой жуткой стране полную свободу выбора?.. Или, возможно, верны мои слова: у нас, тех, кто был рожден здесь, иное наследие, чем у остальных людей, и мы связаны с силами Могущества, знаем мы об этом или нет.

Я знала наверняка лишь одно: главное в моей жизни — это Керован и нам обоим предназначено стать таким же единым целым, как Элис и Джервон, дополняя друг друга своими дарованиями и способностями, — чтобы целое стало еще более великим. И мысль, что Керован не верил или не хотел верить этому, не покидала меня и не покинет никогда. Что бы он ни говорил, что бы ни делал, это не заставит меня стать другой.

Закрыв глаза, я вызвала в памяти его облик. Это видение не покидало меня все дни после нашего расставания. Я видела его так же ясно, как и тем утром в Норсдейле, когда он, отринув все ему предложенное, ускакал прочь, так же ясно, как и когда была поймана в ловушку в пещере. И теперь я пыталась еще раз вызвать ТО его видение, но на этот раз, как я ни старалась, ничего не выходило.

Вот так, представляя Керована перед собой, я и погрузилась в сон, изо всех сил цепляясь за этот крохотный ободряющий осколок — единственное, что у меня осталось.

Я почувствовала тепло — должно быть, заснула возле костра. Пытаясь отодвинуться от жара, я открыла глаза и зажмурилась от ярких лучей солнца, совсем уже раскаливших кольчугу на мне. Когда я захотела встать, волосы мои перепутались с травой, на которой я спала, и мне пришлось освобождаться от этой зеленой массы, приставшей к голове.

Судя по тому, что солнце уже высоко поднялось над горизонтом, я проспала всю ночь и утро. Птицы по-прежнему то залетали в виноградник, то вылетали из него, пронзительно щебеча. А сам двор замка полностью опустел. Не было ничего, что указывало бы на присутствие кошек или медведя.

Тело ныло. Хотя кожу от кольчуги защищала стеганая ватой кожаная куртка, мне все-таки не хватало льняной рубашки, которую я порвала в пещере. Я почувствовала зудение, ощущая себя неопрятной и грязной, словно какой-то бродяга. Мне ужасно захотелось обмыть тело, одеть новую одежду. Если бы только со мной были те сумки, что остались в лагере, попавшем под удар фасов! Я медленно встала и потянулась, чтобы размять конечности. А потом, прижав руки к бедрам, огляделась.

Должно быть, эти стены разрушались уже долго-долго. Теперь здесь жили только звери и птицы. Сейчас, согретая лучами солнца, я больше не ощущала себя незваным гостем, как тогда, когда впервые вошла в этот двор. Это были развалины, которые уже давно покинула жизнь.

— Эге-гей! — сама не знаю почему я издала этот крик. И хотя он был негромким, но когда возвратилось эхо, я воздержалась от его повторения. Эти кошки… Я уже почти поверила, что они мне приснились, хотя и сознавала в глубине души, что это не было сном.

Решив, что прежде, чем отправиться на поиски воды и пищи, следует более внимательно изучить это место, я задумчиво посмотрела на ближайшую башню. Если ее основание еще цело, то, может, мне удастся взобраться достаточно высоко, чтобы оглядеть эту местность. Просто необходимо как следует осмотреться кругом.

Поэтому я прошла к двери, вернее, к тому, что от нее осталось. И из царства солнечного света внезапно очутилась в царстве мрака. Окна, хотя от ставней не осталось даже воспоминаний, все еще пропускали немного света причем то, что неровной дырой зияло в стене, ближайшей ко двору, было шире противоположного окна. Ни одна из стен не имела никаких рисунков или украшений. Из мебели присутствовали только две длинные скамейки — каждая своим видом напоминала вытянутую кошачью фигуру — приподнятая с одного конца голова, вертикально вздымающийся хвост у другого и четыре ноги заканчивающиеся лапами с когтями.