На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин

Урбу размахнулся, метнул дротик. Взлетев над Дуа, он упал в воду за плавучим домом. Ланны возбужденно вскрикнули: бросок был достоин вождя. Но второй дротик уже не долетел до плота: Урбу был силен, но что он мог против Дуа!

Воины Урбу отставали от плавучего дома, их фигуры отдалялись и наконец исчезли из вида.

Но Урбу не отказался от погони. Неудача лишь распалила в нем ярость. На расстоянии двух дней пути от пещеры Дуа изгибалась дугой, и в нее вдавалась каменистая отмель. Там Урбу решил перехватить беглецов. Он увел своих воинов от Дуа и, сокращая путь, пошел напрямик.

Ни беглецы, ни преследователи не знали, что случится вскоре.

Потом на высоком берегу Дуа показалась еще группа воинов. Гал и Риа различили среди них Рего, Руна и Лока. Гал помахал рукой — пусть видят: у него нет на них зла. Они тоже подняли руки: и они не желали беглецам зла! Воины Рего скрылись вдали, на берегу теперь время от времени появлялись лишь какие-нибудь звери. Ни один из них не был опасен беглецам, подружившимся с Дуа!

Гал стоял на плоту — высокий, загорелый, мускулистый. Он радовался свободе, Дуа, Риа, солнцу. В утреннем небе серебристо блеснула знакомая птица. Белый сокол! Он прощался с Галом и Риа, он желал им счастливого пути!

Сокол взвился ввысь и оттуда, из глубин неба, упал на свою добычу. Ударил раз, ударил еще. Он радовался, что Гал и Риа свободны, он показывал им, как бить врагов. Наигравшись с жертвой, он ударил в последний раз и, подхватив на лету добычу, полетел к скале.

— Я твой бра-ат! — крикнул Гал. — Мой отец — Грано, моя мать — Лоэ, моя жена — Риа!

Дуа пела песнь воды, над головой проносились чайки, в небе звенели жаворонки; где-то ревели тигр и бык, сойдясь в смертельной схватке. Но Гал и Риа уже ничего не видели и не слышали. Они решились на бегство из племени, они не знали, что ждет их впереди, но они любили друг друга и беззаботно отдались любви под бездонным голубым небом.

* * *

Без крайней нужды воины-ланны редко покидали становище все сразу. Если одна группа уходила на охоту, другая оставалась дома с женщинами и детьми. Но в этот раз ушли все. Урбу преследовал беглецов, а Рего вывел своих воинов, чтобы осмотреть степь. Он хотел выяснить, далеко ли чужие люди, кто они, куда идут. Если это дамы, ланнам надо немедленно уходить с Дороги Племен. Дамов — много, от них не отбиться, в схватках с ними погибнут воины, и племя станет беззащитным…

Еще утром Рего пытался образумить Урбу, убедить его отказаться от своей затеи. Он сказал:

— Ланнам незачем преследовать Гала и Риа. Дуа унесет их туда, откуда только один путь — в черные туманы!

Но Урбу был глух от гнева, он жаждал мести беглецам.

— Урбу не бросает своего зверя! — прохрипел он в ответ.

— Опомнись, Урбу! — настаивал Рего. — Не время поднимать друг на друга палицы. Я видел в степи желтый наконечник!

Эти слова произвели на ланнов сильное впечатление. Все невольно затихли, ожидая дальнейших подробностей, но никто из воинов Рего не подтвердил его слова. Для них самих сообщение Рего было неожиданностью.

— Рего хитер, как красный волк. Он хочет отвести палицы от Гала и Риа, — прорычал Урбу.

— Сухой Лу подтвердил бы мои слова, но он ушел в черные туманы. Его убил бык, в спине которого торчал желтый наконечник. На Дороге Племен чужие люди, ланны должны быть вместе, чтобы отвратить от себя беду. Поверни своих воинов назад, Урбу, в степи враг!

— Ступай к женщинам, Урбу не боится желтого наконечника!

Рего с усилием подавил в себе гнев, не дал ему вырваться наружу — тогда бы не миновать битвы: ланн поднял бы руку на ланна, в то время как в степи бродили чужие люди, может быть, — дамы. К удовлетворению Рего, к нему присоединились несколько воинов Урбу. В час, полный тревожной неизвестности, они предпочли голос рассудка голосу необузданной страсти.

Рего принялся осматривать окрестности, а Урбу ускоренным шагом повел своих людей дальше. Сделав около тридцати тысяч шагов, Урбу обнаружил свежие следы чужих людей. Рего был прав!

Урбу тут же забыл о Гале и Риа — в нем пробудился вождь ланнов, над которыми нависла смертельная угроза. Урбу преобразился: теперь это был осторожный охотник, ступивший в след врага.

Древний закон гласил: если появилась опасность, воин прежде всего обязан выяснить какая, а потом избавить от нее соплеменников. Если это хищник — прогнать или убить его, если чужаки — сначала узнать, сколько их, куда идут…

Ланны двигались легко и бесшумно, словно подкрадывались к лани, готовой при малейшем шорохе броситься наутек. Урбу действовал быстро и точно, а его воины превратились в послушно-безмолвных исполнителей его воли.

Наконец ланны увидели стоянку чужеземцев. Одного взгляда Урбу было достаточно, чтобы распознать в них дамов!

Это были пестро одетые мускулистые люди. На одних, кроме набедренных поясов и сандалий, ничего не было, другие прикрывали тело накидками из нераскроенных шкур. Темные волосы, широкие, почти безбородые лица, угловатые плечи. Да это были они, упорные охотники за людьми. Ланны снова столкнулись с ними, только теперь не дамы охотились за ланнами, а ланны за дамами. Дамы сейчас сами были дичью…

В эти минуты ланны повиновались тем же законам, по которым звери устремляются против чужаков, посягающих на их жизнь и территорию. Лев в таких случаях, победив соперника, уничтожает и его потомство, а кроты расчищают себе под землей широкую площадку и потом сражаются на ней до конца…

Охотники за людьми окружали костер. Их было не больше, чем ланнов, они не подозревали, что смерть близка, и беспечно доедали свой обед. Ветер дул от них, момент для нападения на злейших врагов племени был самый благоприятный…

Ланнам не терпелось расправиться с дамами, но Урбу медлил с нападением на них. Он почувствовал неладное: очень уж беззаботно вели себя охотники за людьми. К тому же они не могли оставить на земле так много следов. Где-то поблизости были другие дамы!..

Урбу учуял подвох. Расширенными от напряжения ноздрями он ловил окрестные запахи и молчал. Потом приказал своим воинам отступить в глубь кустарников. Воины последовали за ним, не скрывая своего недоумения: ведь приблизившись к костру еще шагов на пятьдесят, они наверняка перебили бы дамов дротиками!