Три богатыря - Владимир Колычев

Князь Владимир задумался.

– Ты можешь сам разбить Родмана, – продолжал посол. – Ты сильный, великий князь. Но в союзе с нами ты станешь еще сильней. Мы вместе будем воевать против Родмана!

Великий князь задумался еще крепче.

– Ты, Сарукан, ступай. А мы советоваться будем. Завтра в это же время будь здесь.

Посол раскланялся и ушел. Владимир собрал вокруг себя бояр и воевод.

– Красиво говорит печенег, – задумчиво проговорил он. – Только не нравится мне все это. Чую какой-то подвох. Что скажешь ты, Никита?

Главный воевода ответил сразу:

– Мягко стелет. Только как бы спать жестко не пришлось... Печенеги – коварный народ. Им доверять нельзя...

– Что верно, то верно, – кивнул князь. – Мы разобьем Родмана. А Хопчак приберет к рукам его земли. Затем он укрепится. И в конце концов сам двинется на нас войной... Хитро задумано. И сам посол хитрый. Лисьи у него глаза. Лукавства в них много...

– Мы тоже умеем хитрить, – сказал Никита. – Мы можем стравить Родмана и Хопчака. Пусть перегрызут друг другу глотки. Пусть будет спокойно на наших границах...

– Хопчак хочет стравить нас с Родманом. А мы стравим князей друг с другом, – соглашаясь с главным воеводой, кивнул князь. – Разделяй и властвуй, как говорят ромеи. Но как это сделать?

В Золотой Палате установилась гробовая тишина, в которой должно было созреть мудрое решение.

Великий князь заговорил первым:

– Надо известить князя Родмана. Пусть знает, какое коварство замыслил князь Хопчак.

– Нужно, чтобы он поверил в это, – вступил в разговор Никита. – Нам нужен смелый боярин, который якобы в чем-то провинился перед тобой, мой князь. Этот смельчак будет искать спасения от тебя в Диком Поле. А там он встретит князя Родмана. И поведает ему о злом умысле князя Хопчака. Родман соберет дружину и ударит по Хопчаку...

– Ты думаешь, Родман поверит? – с интересом посмотрел на него князь.

– Может и не поверить... Но мы его убедим. На поиски беглеца должна выйти небольшая дружина. Пусть Родман знает, что он в самом деле насолил великому князю Владимиру...

– Родман узнает это. А после он разобьет нашу дружину...

– Это верно, – соглашаясь с ним, невесело вздохнул Никита.

Алеша решил, что пробил его час.

– Иногда ради большого приходится пожертвовать малым... Я поведу за собой эту дружину...

– Мы поведем, – не сговариваясь, выступили вперед Илья и Добрыня.

– Вам что, жизнь не дорога? – удивился князь.

– Как это не дорога? – простецки улыбнулся Илья. – Дорога нам жизнь. Поэтому мы и не собираемся умирать... Мы возьмем с собой дружину Могута...

Этим двум сотням, которыми верховодил его тесть, муромский богатырь уделял много внимания. Бывшие разбойнички и без того были отменными рубаками. Но Илья сделал из них настоящих бойцов.

– Эти две сотни стоят целого полка, – сказал Алеша.

– А еще мы втроем – Алеша Попович, Илья Муромец и я, – добавил Добрыня. – Все вместе мы большая сила. Не думаю, что Родман сможет взять верх над нами...

– Ты не думаешь, а я думаю, – недовольно покачал головой великий князь. – Что, если Родман спустит на вас всю свою орду?.. Хотя вряд ли он станет это делать. Вышлет сотни три-четыре. Ну, пять... А если всю орду?.. Сделаем так, вы не станете говорить, что ищете беглеца. Скажете, что вам нужна чаша Святослава...

– Чаша Святослава?! – озадаченно спросил Алеша.

– Да, есть такая чаша. И она мне в самом деле очень и очень нужна... – скорбным голосом изрек Владимир. – Подлые печенеги убили моего отца князя Святослава. Они отрубили ему голову и сделали из черепа золотую чашу... Из этой чаши они, печенежские князья, пьют хмельную брагу на брачных пирах. Чтобы их дети были такими же сильными и храбрыми, как русский князь Святослав... Эта чаша – зловещий символ их могущества. А для меня это память об отце. Я очень хочу присоединить эту чашу к останкам моего отца. Да упокой, господь, его душу!

Князь Владимир осенил себя крестным знамением. Перекрестились вслед за ним и воеводы.

– Эта чаша у Родмана? – спросил Алеша.

– Не знаю. Может, у него. А может, нет... Скажите Родману, что князю Владимиру очень нужна эта чаша. Родман спросит, в самом ли деле русский князь заключил союз с князем Хопчаком? Скажите, что да, ходят слухи. Но вас интересует только чаша Святослава. Вряд ли Родман поверит вам. Он все равно будет думать, что вы преследуете опального боярина. А нам это только и нужно... Но чашу вы все равно ищите. И найдите!

Великий князь торжественно посмотрел на богатырей.

– Чаша Святослава – это и есть мое второе желание! И вы должны его исполнить! – постановил он.

Надо ли говорить, что друзья были готовы добыть заветную чашу.

На следующий день князь Владимир снова встретился с печенежским послом. И объявил ему о своем согласии воевать против Родмана.

– Ты мудрый князь. Поэтому ты должен был согласиться! – расплылся в подобострастной улыбке Сарукан.

– Мы выступим в поход сразу после весенней распутицы. Так и передай своему отцу.

– Мы будем ждать!

– Ждать – этого мало. Готовьтесь к войне с Родманом.

– Да, мы уже собираем воинов по кочевьям.

– Как вы узнаете о нашем выступлении в поход?

– О! Мы думали над этим, – радостно сообщил посол. – Поэтому мы взяли с собой десять голубей. Мы оставим их у вас. Пусть они принесут нам радостную весть!

В тот же день печенежский посол со своей свитой покинул Киев. А спустя какое-то время вслед за ним двинулась двухсотенная дружина Могута во главе с тремя богатырями.

Эта дружина переправилась через Днепр, вышла на Переяславль, оттуда – на реку Сулу. Вдоль нее на долгие версты растянулись богатырские заставы, заслон против воинственных кочевников. А дальше было бескрайнее Дикое Поле...

На второй день пути по чужой земле русские дружинники заметили печенежский дозор. Едва показавшись, он ушел далеко в поле и скоро скрылся за горизонтом.

Три богатыря с дружиной продолжили свой путь. И утром следующего дня увидели, как им навстречу движется печенежская рать.

Кочевников было много. Сотен семь-восемь конников. Эта гудящая громада на ходу перестраивалась в боевой порядок, ощетинивалась копьями. Русская дружина остановилась, также стала готовиться к битве.

– Ну что делать будем, братцы? – спросил Илья.

Бедный Тетеря уже тащил ему его чудо-палицу.

– Если не остановятся, будем драться, – решил Алеша. – А так попытаемся договориться...

– Могут, вели опустить знамена! – повелел тысяцкому Добрыня Никитич.