Сталинские соколы против асов Люфтваффе - Георгий Баевский

Да, по всему видно, что немцы возлагают большие надежды на свои люфтваффе, всячески стремятся поддерживать их высокий престиж, оснащая их новыми реактивными самолетами, подчас боготворят своих пилотов, восторженно отзываются о вряд ли правдоподобных успехах многих из них. Конечно, здесь не обошлось без активного участия доктора Геббельса.

Но мы уже хорошо знали, что так широко рекламируемые здесь пилоты люфтваффе — это не какие-то особенные, неизвестные нам сверхлетчики, от которых следует ожидать чего-то неожиданного, — это те самые пилоты, с которыми мы уже не первый год встречались в воздушных боях и сражениях, тактику которых мы хорошо изучили.

Апрель 1945 г. Г. Баевский (стоит третий справа) среди боевых товарищей

Мы знали также, что враг еще очень силен, и в предстоящих боях — боях за Берлин — пилоты люфтваффе будут драться до конца, не считаясь ни с какими потерями.

12 апреля 1945 года наш полк перелетел с аэродрома Шпроттау на полевую площадку Каниг в 20 километрах восточнее города Губен, всего в 100 километрах от Берлина.

Здесь целенаправленная подготовка всего личного состава полка, авиационной техники, служб батальона аэродромного обслуживания, средств связи для решающих боев за Берлин многократно усилилась. Каждый понимал свою личную ответственность в предстоящих боях. Летный состав продолжал вести разведку войск противника, тщательно изучался район боевых действий, средства ПВО противника в этом районе, все новое в тактике применения последних модификаций немецких истребителей и реактивных самолетов. Многие из наших летчиков полка уже видели, как в воздухе среди сотен наших самолетов, заполонивших, казалось, все небо, порой на большой скорости появлялся необычной формы двухдвигательный самолет со стреловидными крыльями, пытавшийся, быстро сближаясь, с ходу внезапно атаковать наш самолет и тут же, используя преимущество в скорости, уйти, не ввязываясь в бой. Однако мы не видели ни одной успешной атаки этих самолетов: атакуемый самолет успевал выполнить необходимый маневр, чему, очевидно, способствовала команда его напарника или командира. Но и атаковать эти самолеты нам не удавалось, они оставались очень опасными.

Мы знали, что в основном гитлеровское командование использовало Ме-262 для отражения налетов армад англо-американских самолетов, бомбивших Германию. Но вот уже несколько дней некоторое количество их применялось на нашем участке фронта, на участке автострады Котбус — Берлин, по которой двигались танки 4-й танковой армии. Используя мощное вооружение (четыре пушки МК-108, калибра 30 мм), Ме-262, атакуя сзади, поджигали танк, выводили его из строя. Нашей дивизии поставлена задача прикрыть наши танки, сбить Ме-262.

Через пару дней звено нашего братского 107-го гвардейского истребительного полка под командой гвардии старшего лейтенанта Ивана Александровича Кузнецова, выполняя поставленную задачу, получило команду с земли: атаковать подходящего на большой скорости и малой высоте с хвоста танковой колонны Ме-262. Кузнецов, находясь под облачностью, увидел приближающегося противника, и с высоты 1000–1500 метров все звено перешло в пикирование, чтобы сблизиться с целью. Огонь был открыт уже с дальности 600–500 метров. Видя, что его атакуют, Ме-262 рванулся было вверх, но при подходе к облакам самолет вспыхнул, и летчик покинул его с парашютом. Самолет упал рядом с нашим аэродромом. С поднятого У-2 был виден летчик с открытым парашютом, но, когда пришли саперы и оказалось возможным подойти к нему, он был уже мертв. Это был летчик-испытатель с высокими наградами рейха. В тот же день к нам прилетел заместитель начальника НИИ ВВС генерал П. М. Стефановский.

В связи с этим эпизодом войны вспоминается случай, если мне не изменяет память, 1946 года. Когда мы проводили тренировочные полеты в Монино, довелось наблюдать, как у взлетевшего с аэродрома Чкаловское трофейного Ме-262 уже при заходе на посадку на снижении после четвертого разворота загорелся необычно ярким огнем правый двигатель. Самолет исчез за деревьями, оттуда показался столб черного дыма. Это была катастрофа, в которой погиб летчик-испытатель Ф.Ф. Демида. Непросто совершенствовалась реактивная техника…

К началу Берлинской операции немецкое командование располагало значительными силами войск и авиации.

Для более конкретного и объективного описания сложившейся обстановки на завершающем этапе Великой Отечественной войны сошлюсь на изданную в 1965 году книгу талантливого специалиста, генерал-майора авиации в отставке М.Н. Кожевникова «Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945», который принимал непосредственное участие в событиях войны, неоднократно встречаясь по службе с Главным маршалом авиации А. А. Новиковым, его заместителями, членами Военного совета ВВС и др., имевшего возможность широко использовать архивные материалы.

Войска, предназначенные для защиты подступов к Берлину и самого города, насчитывали 1 миллион человек и 3300 боевых самолетов. Передний край обороны проходил по рекам Одер и Нейсе. В полосе наступления 1-го Украинского фронта сильные узлы сопротивления были созданы в городе Губене, Форсте, Котбусе и Шпремберсе. К упорному сопротивлению готовилась немецко-фашистская авиация, в составе которой было до 70 % истребителей, в том числе по 120 реактивных Ме-262 и самолеты-снаряды системы «Мистель».

Группировка советской авиации состояла из трех (16, 2 и 4-й) воздушных армий фронтовой авиации и 18-й воздушной армии авиации дальнего действия. Всего во 2-й и 16-й воздушных армиях находилось 50 авиационных соединений, из них приданных из резерва ВГК 32 авиасоединения; общее число наших самолетов составляло около 7500 единиц. Для высокоэффективного оперативного применения всех сил авиации в операции замыслом предусматривалась координация их усилий, согласование времени и последовательности нанесения массированных ударов, определение полос их действий. Координацию должен был осуществлять командующий ВВС как представитель Ставки ВГК совместно с командующими войсками фронтов и воздушных армий непосредственно в районе боевых действий.

Перед авиацией фронтов были поставлены следующие задачи: прочно удерживать оперативное господство в воздухе, надежно прикрывать войска и объекты тыла фронтов от ударов вражеской авиации, провести авиационную подготовку и поддерживать сухопутные войска при прорыве тактической зоны обороны противника, содействовать войскам фронтов в форсировании рек Одер, Нейсе и Шпрее, обеспечивать ввод в сражение танковых армий, уничтожать резервы противника, вести воздушную разведку и наблюдение за полем боя. Особое внимание обращалось на организацию взаимодействия авиации с войсками, особенно с 3-й и 4-й танковыми армиями (для 2-й воздушной армии), и сопровождение их на всю глубину операции, для чего предусматривалось применение до 75 % авиации 2-й воздушной армии.

Благодарность Верховного Главнокомандующего за прорыв обороны на реке Нейсе