Старуха Кристи - отдыхает! - Дарья Донцова

Ася равнодушно пожала плечами.

– Нет.

– Сейчас такое выложу! – прикинулась я самозабвенной сплетницей.

– О мертвых говорят только хорошее, – отрезала Ася и покраснела.

Поняв, что скорлупа, в которую спряталась девушка, дала трещину, я удовлетворенно вздохнула и заявила:

– Что же плохого в настоящем, активном мужчине?

Вот Этти сказала, а уж она точно знает, Андрей Львович не чаял в жене души. Все для любимой делал, на руках носил, пылинки сдувал, пальто с себя снимал и в лужу ей под ноги бросал. Только у нее в последние годы какие-то нелады со здоровьем начались, и ему пришлось заводить себе любовниц, исключительно для физиологического удовлетворения, естественно, ни о каких чувствах речи не шло! Болтают, будто Вера сама мужу их подыскивала и условие ставила: отношения не должны длиться больше полугода. Он ее слушался, потому как продолжал любить, обожать и лелеять!

Внезапно «Жигули» вильнули к обочине.

– Случилось что-то? – фальшиво изумилась я.

– Жарко на улице, – дрожащим голосом сказала Ася, – вода в радиаторе вскипела, надо постоять в холодке.

И девушка принялась чиркать зажигалкой, ее рука мелко дрожала, пламя не зажигалось.

Я тоже вытащила сигареты и предложила:

– Давай попробую.

Ася безропотно отдала мне дорогое, похоже, золотое огниво, я ловко откинула крышечку, голубоватое пламя вырвалось наружу.

– Хорошенькая штучка, не копеечная, похоже. Дорого стоила? – нахально поинтересовалась я.

– Это подарок, – почти прошептала Ася.

– Небось от любовника, – с хамской бесцеремонностью заметила я, – эх, где мне богатенького папика найти. Ублажила бы старичка со всех сторон! Прямо облизывала бы. Жуть как нищета надоела! Но вечно на пути уроды попадаются, даже пиво им сама покупаю. Ходят же по земле пожилые мужчины со средствами, вопрос, где? Ты своего как нарыла? Экая зажигалочка крутая.

Внезапно Ася уронила голову на руль и судорожно зарыдала.

– Ты чего? – испугалась я.

Девушка не отвечала, плечи ее мелко-мелко тряслись.

– На, возьми платок, – предложила я, – хочешь, за водой сбегаю? Или в аптеку сгоняю.

– Не надо, – еле слышно ответила Ася, – просто я устала и не скоро поеду дальше, тебе лучше сесть в другую машину.

Я замолчала, Ася вытерла заплаканное лицо и добавила:

– Иди на метро, тут в двух шагах станция, завернешь за угол и увидишь.

– Но нам на одну улицу, – напомнила я.

– Поеду не скоро.

– Ничего, я подожду, – прикинулась я идиоткой.

– Извини, мне хочется побыть одной, – решительно ответила Ася.

Я взяла зажигалку, лежащую на панели, и решительно спросила:

– Это ведь он тебе подарил?

– Кто? – дрожащим голосом спросила Ася.

– Андрей Львович Калягин.

– Откуда ты знаешь? – ахнула собеседница, в тот же момент прелестные огромные глаза девушки вновь стали наполняться слезами.

– Мне многое известно, – спокойно сказала я, – Андрей был твоим любовником, так ведь?

– Зачем вам подробности? – вжалась в дверцу Ася.

Я отметила, что девушка вновь перешла со мной на «вы», и задала следующий вопрос:

– Лучше ответь, ты любила его или просто так, для развлечения держала?

Ася посмотрела в ветровое стекло, вытащила сигареты и неожиданно призналась:

– Это единственный мужчина в моей жизни, все остальное, что было и что будет, не в счет, со смертью Андрея рухнул мир.

– Ты должна мне помочь.

– Вам? И в чем же? – попыталась взять себя в руки Ася.

– Видишь ли, я частный детектив, которого наняли для расследования обстоятельств гибели Калягина. Извини, что хамски беседовала с тобой, хотела разговорить, не раскрывая себя, но не вышло. Ты ведь, наверное, заинтересована в том, чтобы убийцы Андрея были найдены и наказаны?

– Кто вас нанял, жена?

– Неважно, какая разница! Человек, которому «пепел Клааса стучит в сердце». Надеюсь, ты читала книгу «Тиль Уленшпигель», – не к месту щегольнула я эрудицией.

– Это чушь, что Вера подбирала Андрею любовниц, вы выдумали гадость! – зло отозвалась Ася. – Мерзость и пакость.

Я кивнула.

– Да, специально, чтобы вывести тебя из равновесия, уж прости, пожалуйста. Кстати, как вы познакомились с Андреем? Где?

Ася выпустила струю дыма. Голубое облачко сначала покачалось под потолком, потом нехотя поплыло в открытое окно.

– Ничего особенного в нашем знакомстве нет, – вдруг начала она.

Я включила диктофон и стала внимательно слушать рассказ Аси.

Андрея Львовича родители Аси наняли в качестве педагога.

Два года Калягин ездил к школьнице домой, преподаватель понравился Асе, в отличие от школьных учителей, по большей части злых, замороченных теток, перед ней сидел приятный, подчеркнуто вежливый мужчина, обращавшийся к ученице исключительно на «вы». Он не выходил из себя, не вопил, как классная руководительница: «Дура, пробы на тебе ставить негде», – а методично пытался вложить ей в голову знания.

Однажды Ася воскликнула:

– Просто отвратительно! Ну кому взбрело в голову включить в программу вирши Ломоносова, их же прочесть невозможно! Меня сегодня на литературе прямо затошнило.

– Согласен, – кивнул головой Андрей Львович, – но это условия игры. Знаете, как китайские мандарины при встречах церемонно кланяются: два шага вперед, один назад, три влево, затем присесть и вправо ступить.

То же и со школьной программой. Выполнишь все положенные приседания, получишь аттестат и пойдешь в институт. Там иные «танцы» начнутся, так уж устроен мир, везде свои правила, и тех, кто их не соблюдает, подвергают остракизму. Я с вами согласен, у меня у самого от отвратительно-патетических рифм Михаила Васильевича аллергия начинается, но альтернативы нет. Вирши придется изучать, имейте в виду, в мире взрослых сильно развито лицемерие, которое люди моего возраста называют хорошим воспитанием. Если на экзамене попадется билет, посвященный основателю Московского университета, не следует сообщать комиссии ваше истинное отношение к трудолюбивому сыну рыбака. Надо восхититься его творчеством и получить честно заработанную пятерку. Конформизм крайне полезная штука, умение кривить душой вам понадобится в жизни намного больше, чем знание поэтического наследия России. К счастью, навык вранья в наших школах воспитывают гениально.

Ася притихла, так с ней никто до сих пор не разговаривал. Родители и школьные учителя по большей части врали.