Замок на двоих. Королева неблагого двора - Александра Черчень

не обычная тварь. Титан. Одно из воплощений первых стихий, слишком долго обретающихся на этой земле. Так долго, что если они и имели разум, то потеряли его в глубине тысячелетий. Некоторые титаны замерли вечными мостами над реками, другие летали ураганами в поднебесье, а кто-то дремал в песках или в глубине вод огромной змеей…

Пробудить титана сложно.

Убаюкать – еще тяжелее.

* * *

Кэйворрейн достал меч, мысленно сожалея, что он вот вообще не воин.

Но рядом с ним рухнул на землю северный ветер, которого связывали с Неблагим правителем узы крепче стальных. Магические, нерушимые, вечные.

Легенды не лгали. Тот, кто сейчас был северным ветром, в незапамятные времена звался Королем-Вороном. Великим и непревзойденным. Забывшим себя, но не свой долг перед Неблагим Двором. Он был его первым королем.

И он биться умел.

Впрочем, даже с помощью Короля-Ворона убить титана – трудная задача. А гигантский змей, к сожалению, не торопился просто получить в морду и уползти обратно в земные недра.

Поняв, что другого выхода нет, Кэйр коротко выдохнул, погружаясь в транс и деля свое тело с северным ветром.

Когда контроль вновь вернулся к нему, антрацитовые кольца, конвульсивно содрогаясь, уже затонули в песке. Король с трудом дохромал до скалы и прислонился к ней. Северный ветер летал вокруг, но скорее легким потоком, чем недавним ураганом. Теперь его сложно было рассмотреть даже магическим зрением. Кэйворрейн протянул руку, и с его пальцев сорвались разноцветные нити, напитанные кровью короля. Силой короля. Северный обвился вокруг бледнеющих лент и замер, напитываясь энергией и постепенно становясь все более видимым.

– Спасибо, – поблагодарил его Кэйворрейн.

А потом, еще пошатываясь, наклонился, разглядывая мерцающий на песке черный кристалл.

Смотреть на него было тошно. Есть в этом мире запретные, непростительные вещи.

Убивать титанов, воплощения стихий, нельзя. По крайней мере так, чтобы насовсем. Великий баланс должен быть соблюден, и никакая сила не исчезает в никуда.

Должен появиться новый титан.

Но кому передать кристалл с его зародышем, кристалл, в котором клубится, плещется древняя, как сам мир, сущность? От нее несло невообразимо сильной магией, потусторонней жутью и тьмой всех ночей разом с начала сотворения мира.

Кому можно передать ТАКОЕ? И что с ним после этого случится?..

Но это потом.

Сначала – ублюдок фоморов. Найти, догнать, остановить.

В этот раз вычислять тропу не понадобилось. Во-первых, король прекрасно знал, куда направился Филидэль, а во-вторых, защитные заклинания где-то далеко-далеко в горах расползались на лоскутки под чужим натиском.

Миг, другой – и король ступил на каменные плиты пещеры. Напротив него, у самых ворот с исступленно полыхающими Печатями стоял Филидэль. Разноцветные отблески плясали на его волосах и болезненно бледной сейчас коже, отражались в наполненных решимостью серых глазах.

Кэйр напряженно уставился на Филидэля, пытаясь понять, что он задумал.

Вскрыть Печати невозможно даже с такого расстояния. Даже стоя вплотную – на это уйдет очень много… дней. Больше того – их невозможно вскрыть в одиночку.

– Знаешь, король Кэйворрейн… Мир фейри затейлив, но одновременно примитивен, – медленно проговорил Филидэль, осторожно касаясь ближайшей к нему Печати – красной – и тотчас отдергивая обожженные пальцы. – И к самым искусным замкам можно подойти не с отмычкой, а с чем-то потяжелее. Как говорят люди, “против лома нет приема”. Только жаль, что ломом придется становиться именно мне.

– Что ты задумал? – Кажется, впервые в жизни сердце Кэйра зашлось в нервном, неровном беге.

– Ничего приятного, – с чистой совестью поделился Филидэль. – Был бы у меня выбор – я бы ни за что не решился на такое. Но сейчас выбора нет, да и тянуть еще дальше некуда. Так что приятное во всей этой ситуации только одно…

– И что же?

Кэйворрейн невероятным усилием воли справился со своим сердцем и теперь осторожно прощупывал пространство пещеры, пытаясь понять, где же полуразумные сущности, стражи, которые должны были отреагировать на вторжение. Стражи Печатей не способны предать… Стражей Печатей невозможно убить…

– Люди говорят, что после смерти они попадают в какое-то небесное царство и зовут его раем, – поделился Филидэль. – Моя жена могла уйти только туда… Сомневаюсь, что в эти их блаженные кущи пустят такого, как я… но надо же искать плюсы? Хм-м-м… кущи… ну и название, не так ли? – Бывший посол усмехнулся, отбросил волосы со взмокшего лба и добавил: – Не трудись, Неблагой король, ты не пробудишь стражей. Не всех надо побеждать в лобовой схватке, иногда достаточно обойти стороной. Здесь как раз понадобилась отмычка…

– Умный, – вынужденно констатировал Кэйр.

– Жаль, что почти мертвый. И даже кущ никаких не достанется, вот досада!

Филидэль достал короткий кинжал, подкинул его, поймал и улыбнулся шальной, веселой улыбкой.

– Передавайте привет своей королеве, лорд Кэйворрейн. Она чудесная, действительно чудесная. И берегите ее… очень берегите! В данный момент – подходи кто хочет, убивай как надо…

И не успел король парировать, как Филидэль крутанул кинжал и всадил себе в грудь со словами:

– Я, Аэлар Филидэль, первый лорд Туманного Дома и седьмой лорд Радужного Дома, плод слияния двух народов, правнук Оберона, короля Летнего Двора, внук Элаты, принца фоморов. Я выбираю сторону! Я выбираю род! Жизнью своей, силой своей снимаю все замки с дверей, за которыми скрыт мой народ!

Жертва!

Жертва, принесенная от души, сердца и разума, – та, прервать которую невозможно. Будь ты проклят, ублюдок фоморов!

Печати медленно тускнели, мигали и гасли одна за другой. В глубине скалы раздался глухой рокот, словно само грозовое море наступало из недр земли. Или кипящая лава рвалась на поверхность.

Яростная, свирепая… жаждущая мести.

Кэйворрейн набрасывал на печати одну нить за другой, пытаясь снова напитать их магией, но ничего не получалось. Каменные своды с трех сторон осыпались, открывая звездное небо, а волос короля вновь коснулся северный ветер.

На единственной уцелевшей стене пещеры – воротах в Бездну – окончательно выцвели и погасли Печати, и с каждым мигом на камне все ярче проступали очертания огромных дверей.

Коротко вспыхнула тропа за спиной Неблагого Короля, и раздался знакомый голос:

– Очень, очень плохо.

– Я даже комментировать не буду! – рявкнул в ответ Кэйр, стараясь не смотреть в сторону тела Филидэля.

Оберон встал рядом, с прищуром глядя вперед.

– Набрасываем полог. Они все равно выйдут, но так хоть немного задержим. Один плюс: возможно, племя Партолона больше не будет нас тревожить.

Очень хотелось спросить, при чем тут могильник в выжженной долине Сен Маг, но было не до того. Врата действительно распахнулись.

А за ними полыхало нестерпимое золотое сияние. Казалось, что один взгляд на него навсегда лишит зрения.

От слепящего золота отделялось то одно, то другое облако –