Я все еще мечтаю о тебе... - Фэнни Флэгг

— Ой, если боишься, у Робби целый ящик забит медицинскими перчатками, я тебе принесу парочку. Идет?

— Ну… если… просто гипотетически… Если бы мы его решили убрать, то делать бы это пришлось ночью.

— Почему?

— Потому что нельзя посреди бела дня разгуливать со скелетом по улицам.

— Давай весь чемодан унесем.

— Что? Нам вдвоем его не поднять, он тонну весит. А сообщников нам точно уж не нужно.

— Ты права, они всегда в конце тебя предают, — покивала Бренда. — Мы сами вытащим его из чемодана и унесем.

— Но звучит это так… Так незаконно! Вряд ли я смогу.

Бренда прищурилась:

— Трусишь?

Аргумент был убедительный.

— Ладно… Скажем так, если бы мы его решили убрать, куда бы мы его дели?

Бренда подумала секунду.

— А может, к тебе?

— Ко мне? Куда?

— Может, под кровать?

— Бренда, ты в своем уме? Я что, буду спать со скелетом под кроватью? К тому же ко мне постоянно люди приходят смотреть дом, и Люп каждую неделю моет полы.

— О, придумала. Можно сдать его на хранение. У нас с Робби есть секция в «Веставиа мини-склад». Робби туда и не наведывается никогда, в основном там мое барахло хранится.

— Уверена, что Робби туда не заглядывает?

— Да, уверена.

— Хорошо, допустим, продали мы дом, а дальше что? Как мы объясним, каким образом он… оно… он добрался отсюда до «Веставиа мини-склад»? Пешком дошел?

— Нет. Наймем кого-нибудь, чтобы доставили чемоданы на склад, потом сунем его на место, а когда продадим дом, скажем, мол, только что открыли чемоданы и обнаружили его.

— Ага, а как ты объяснишь, почему мы увезли чемоданы?

— Очень просто. Готовили дом для показа и убрали старый хлам. Это не вызовет вопросов.

— В общем, да. — Мэгги почти капитулировала. Ей и раньше доводилось отдавать чужие вещи на хранение. — Но прежде чем что-то решать, я должна позвонить.

Бренда протянула ей телефон, Мэгги набрала номер и закрыла глаза, готовясь к разговору.

— Здравствуйте, миссис Далтон, это Мэгги Фортенбери. Простите, что беспокою вас, но мы с моим партнером Брендой сейчас в доме, и оказалось, что у нас не все ключи. Я хотела узнать… есть ли у вас ключ от чердака?

— От чердака? — спросила миссис Далтон.

— Да, мэм, на четвертом этаже — туда ведет узкая лесенка.

На том конце провода долго молчали.

— А-а! Поняла, о чем вы. Нет, увы, ключа у меня нет. Нас туда никогда не пускали. Мама сказала, чтобы мы туда не смели ходить, а в те времена мамино слово было закон.

— Ага… А может, вы тогда знаете, у кого могут быть ключи?

— Нет.

— Понятно. Значит, вы не в курсе, что там наверху?

— Нет, к сожалению, не имею ни малейшего представления.

— Ну что ж. Тогда все, спасибо.

— Я же объясняю — когда я была ребенком, мамино слово было закон, не то что теперь. А тогда, если мама говорила: «Ешь овощи», ты ела овощи.

Мэгги повесила трубку, чувствуя себя немного лучше. Последний оставшийся в живых обитатель дома не знал, что на чердаке в чемодане спрятан труп. Это хорошая новость. Плохая же новость в том, что если уж им придется перевозить скелет, то сделать это нужно сегодня ночью. Она так горела желанием продать «Гребешок», что поспешила позвонить и вызвать инспектора на завтрашнее утро, а раз уж Бренда взломала дверь, он непременно зайдет туда с проверкой. Так что сейчас ей придется принять решение и молиться, чтобы оно оказалось верным.

5 ноября

Вечером испуганная Мэгги дважды посигналила у дверей Бренды. Подруга вышла, облаченная до самых ушей в черное, в руках она держала одеяло. Забравшись в машину, она сунула Мэгги пару хирургических перчаток:

— На, надевай. — И скорчила рожу: — Где ты раздобыла это розовое пальтишко?

— Новое.

Бренда удивилась: обычно Мэгги одевалась более элегантно, но ничего не сказала. Подъезжая к «Гребешку», Мэгги выключила фары и в темноте припарковала машину. С помощью фонарика Бренды они отыскали путь наверх. На чердаке разложили на полу одеяло, и Бренда попыталась вытянуть вешалку со скелетом, но та застряла.

— Не получается. Придется тебе помогать.

Мэгги закрыла глаза, пошуровала внутри чемодана-шкафа и раздвинула одежду вокруг, чтобы стало просторнее. Бренда дернула вешалку, что-то упало, сткунув о дно чемодана.

— Что это? — спросила Мэгги.

— Не знаю.

Бренда аккуратно уложила скелет на одеяло. Скелет жутковато бряцал костями. Мэгги была на грани обморока. Бренда завернула скелет в одеяло, подняла и закинула на плечо. На улицу Мэгги выскочила первая, открыла заднюю дверцу машины, и Бренда положила ношу на сиденье.

По дороге в «Веставиа» Бренда то и дело оглядывалась и светила фонарем назад — убедиться, что все в порядке. Внезапно луч света лихорадочно зашарил по заднему сиденью.

— Боже! — шепотом завопила Бренда.

— Что? — взвизгнула Мэгги, чуть не пустив машину под откос.

— Тебе это не понравится. У него нет ноги!

— Что?!

— Ноги нет. Мы где-то потеряли ногу!

— Ногу?

— Да. У этой штуки всего одна нога.

— А на полу ты посмотрела?

— Да, везде уже смотрела. Поворачивай. Надо вернуться.

Мэгги заложила крутой вираж, и тут же сзади взвыла сирена, в темноте замерцали синие огни. Бренда перестала дышать.

— Добрый вечер, — сказал полицейский.

— Добрый вечер, — ответила Мэгги с широкой улыбкой. — Что-нибудь не так?

— Мэм, вы в курсе, что только что совершили недозволенный разворот?

— Правда? Ой, простите. Я просто вспомнила, что кое-что забыла, решила вернуться, ну и отвлеклась от дороги.

— Будьте добры ваши права и документы.

— Конечно.

— Вы что-нибудь сегодня пили, мэм?

— Нет, сэр, я никогда не пью за рулем.

Пока полицейский изучал ее права, Мэгги непринужденно сказала:

— И если вам станет любопытно, почему у меня на заднем сиденье лежит скелет в шотландском килте, то у меня есть тому объяснение.

В эту секунду Бренде захотелось выпрыгнуть из машины и дать деру, но она примерзла к сиденью и не могла шевельнуться.

Полицейский поглядел на нее и сказал: