Возвращение не предусмотрено - Алекс Орлов

— Ещё как, — радостно улыбнулся Уолш. — Помните бойню при Дирикантосе? Я — единственный выживший из группы «браво»…

— Стоп! У тебя был номер «ЗГ8»! — вспомнил Заиль.

— Точно, вы меня ещё в бой не пустили, сказали, что сначала должен научиться летать.

— Значит, это ты командуешь эскадрильей «тетриксов»?

— Ещё не эскадрильей, сэр, пока только группой — восемь машин… То есть теперь всего четыре осталось.

В этот момент судно качнулось, и капли коньяка упали на пол.

— Ну вот, уходим — да как скоро! — прокомментировал Сакеда. — Давайте выпьем, господа пилоты, а то сейчас начнётся экстренный разгон… Драпать будем. Драпать.

Колин Дзефирелли был легендой среди свободных агентов. Он старательно выбирал противников, и почти всегда это были самые опасные и могущественные люди. Пули наёмных убийц порой настигали его, но всякий раз он возвращался, казалось, из небытия, и его врагам приходилось заново начинать свою бесконечную охоту.

Всё изменилось, когда власть в спецслужбах, в правительстве и даже в военном министерстве стала переходить в руки ставленников урайской агентуры и финансовые магнаты Объединения Англизонских Миров, бывшие прежде заклятыми врагами агента криминального управления Дзефирелли, предложили ему союз в борьбе против тайных действий пришельцев.

Разведывательные службы примаров, появившиеся в Новых Территориях значительно позже урайской агентуры, также быстро разобрались, что именно Дзефирелли является для них наилучшим партнёром. От них Колин начал получать весомую поддержку и скоро стал наносить урайской сети разящие удары.

Впрочем, в отличие от своих противников, урайцы могли играть почти в открытую. Они контролировали многие значимые посты в правительстве и экономике, а потому всё шло к тому, что «братским народам» откроют наконец глаза на агрессивную сущность Империи Примаров, которым вот уже несколько сотен лет противостоит героический народ Урайи.

В средствах массовой информации стали появляться материалы на тему: «Мы не одиноки в окружающем пространстве».

Люди с докторскими степенями, хорошо известные и неплохо оплачиваемые, вещали про известную мечту об обретении Большого Брата, который явится из космических глубин, чтобы наделить народы мира всеобщим благополучием и передовыми технологиями.

Обывателям подобные разговоры очень нравились, и постепенно нации и народы привыкали к мысли, что этим «всеобщим благополучием» их наделят непременно, просто обязаны наделить. Урайские агенты проводили социологические исследования и радостно потирали руки. Население Страны Варваров, как они называли этот мир, уже было готово вступить в конфликт, если бы кто-то попытался отнять у них обещанное благополучие.

За всем этим внимательно следил сам Колин Дзефирелли и его обширный штаб, созданный благодаря примарской Службе имперской безопасности.

СИБовские резиденты выполняли приказы Дзефирелли, как если бы он был их официальным руководителем. Это значительно упрощало его нелёгкую работу, но вместе с тем Колин по-прежнему никому не доверял. Ведь даже финансовый король Эдгар Хубер, прежде сам предложивший «борьбу с захватчиками» и щедро финансировавший создание тайного фронта, в конце концов был перекуплен хитрыми урайцами.

Те сами убрали людей, прежде угрожавших Хуберу, а затем предложили ему подряд на перевооружение флота ОАМ. Какой капиталист откажется от такого? Эдгар не был исключением, хотя, надо признать, прислал Колину письмо с извинениями, в котором объяснил, что выходит из союза в связи с изменившимися обстоятельствами.

Однако Дзефирелли и не думал обижаться — ведь Хубер только давал деньги и не был посвящён ни в какие тонкости организации.

В дверь постучали, затем на пороге возник помощник Колина — Шульц.

— На дальний узел связи, который, как мы предполагали, контролируется урайцами, пришло закрытое послание.

— Закрытое? — удивлённо поднял брови Дзефирелли. — Чем же оно закрыто?

— Вашим прежним кодом, сэр.

— Да ну? — Дзефирелли даже покачал головой. Старый код на то и старый, что его уже заменили, однако кто мог в нём разобраться? Не какой-то любитель — это факт. Тут аппаратура нужна, специалисты.

Кто-то, уже самим этим кодом, явно намекал, что посвящён в тайны Дзефирелли и у него к знаменитому агенту есть дело.

— Где файл? — спросил Колин и, взяв со стола стакан с мятным чаем, сделал глоток. Он всё ещё не оправился от недавней простуды.

— Я уже переслал его к вам — на устройство.

— Ах, на устройство. — Колин кивнул, пододвигая к себе компактный приёмник, на котором он делал почти всю свою управленческую работу.

— Мне выйти, сэр? — слегка склонившись спросил Шульц.

— Что? Нет, не нужно. Он без аудиозаписи.

Старые кодировочные программы развернули послание, и Дзефирелли начал читать:

«Здравствуй, дорогой Колин. Никогда не думал, что здешний климат может стать для меня таким холодным. Наверное, я уже болен, поскольку доктора относятся ко мне все внимательнее. Хотелось бы повидаться и привезти тебе чего-нибудь вкусненького, ведь твои запросы мне хорошо известны. Поторопись с ответом, иначе я попаду на лечебные процедуры, а это обидно.

Просто подтверди место, где ты единственный раз наследил».

— Уф! Даже в жар бросило! — произнёс Колин, дочитав письмо до конца. Затем снова отпил лечебного чая и поскрёб затылок.

Ну конечно, наследил он на одной из явочных квартир в Лидсбурге. Уходить пришлось спешно, и на полу осталось несколько одноразовых, тоньше листа бумаги, чипов. И на каждом донесения, уже не имевшие на тот момент никакого статуса секретности.

В тот же день Колин сменил свой личный код, а старый, конечно, попал к тому, кому перестал нравиться климат. Прежде нравился, а теперь нет. Полковник Гумай Эренвой — человек недюжинных способностей, по крупицам построивший мощную агентурную сеть и теперь, по правилам разведок всех времён и народов, ожидавший списания на пенсионную прогулку в одну сторону.

Работай он где-нибудь в аппарате УРУ, ему бы подарили домик в одной из отдалённых жилых зон и он спокойно доживал бы свой век.

Однако переправлять в Урайю «пенсионера», начинённого секретной информацией, было делом хлопотным. Для решения этой проблемы существовали и более простые способы.

Как человек неглупый, Эренвой понимал, что лучше иметь дело с «нейтральным» Дзефирелли, досье которого — в этом Колин не сомневался — урайский резидент знал наизусть. Выйди он на контакт с примарскими агентами, его бы, конечно, приняли с распростёртыми объятиями, но, выжав как лимон, так же спокойно и пристрелили бы. Ведь он ураец, а какое доверие к урайцу?

Дзефирелли тоже был небескорыстен, и именно поэтому в письме к нему упоминалось «вкусненькое». Зная допуск Эренвоя, Колин мог не сомневаться, что тот прихватит что-то ценное.