Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Ротшильды. История династии могущественных финансистов - Фредерик Мортон

Ротшильды. История династии могущественных финансистов - Фредерик Мортон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 73
Перейти на страницу:

Вполне естественно, у камина Лайонела собиралась совсем не та публика, что у его братьев. Людей искусства было гораздо меньше, преобладали политики, Дизраэли, Гладстон, финансисты, магнаты – деловая элита той эпохи. И все-таки усмешка Нелл Гвинн нет-нет да и нарушала викторианское величие обстановки. Существует байка о том, что однажды за торжественным обедом рядом сидели два министра – оба абсолютно лысые, но один честно и открыто носил свою лысину, в то время как другой прикрывал свою париком. И вот официант, разносивший закуски, задел рукавом парик, тот зацепился за пуговицу и упал на пол. Выдрессированный официант действовал стремительно и четко, он поднял парик и водрузил его на голову – только вот, к сожалению, не на ту, что надо. Волосатый министр стал лысым, лысый – получил роскошную шевелюру, а вся честная компания – несколько веселых минут.

Барон не ограничился Трингом и приобрел поместья в Аскот-Винг и Халтоне, Бакингемшир становился все популярнее. Охота на куропаток и на оленей, которую устраивал Энтони в Ментморе, стала притчей во языцех.

Однако местное дворянство по-прежнему беспокоил концептуальный вопрос: а не собираются ли Ротшильды извести христианство в Бакингемшире и заменить его иудаизмом? Но новые землевладельцы быстро развеяли эти опасения. Они реставрировали церкви, устанавливали органы, финансировали викариаты гораздо щедрее, чем прежние лендлорды. Когда епископ Оксфордский прибыл в соседний городок проводить конфирмацию, его вместе со всей свитой пригласили остановиться в Астон-Клинтоне.

Но самым лучшим подтверждением превосходства Ротшильдов было не их отношение к чужой религии, религии большинства, а то, что, находясь среди чужой веры, они не только сохранили свою в первозданной чистоте, но и упрочили ее, став большими иудеями, чем все остальные евреи.

Покровители евреев

Тот самый Лайонел, который приложил массу усилий для того, чтобы привить «баронство» на английской ветви Семейства, мгновенно забывал о своем англосаксонском величии, как только речь заходила о вопросах религии. Во время праздника Суккот он собственноручно прибивал пальмовые ветви в Нью-Корте, не обращая никакого внимания на вред, наносимый отделке помещений. Каждый лондонский раввин, готовящийся вступить в брак, мог твердо рассчитывать на щедрые подарки от господина барона, и в таком количестве, что для их доставки требовалась повозка. На празднование еврейского Нового года барон посылал во все лондонские синагоги корзины с цветами и фруктами с «наилучшими пожеланиями от банка «Н.М. Ротшильд и сыновья». Разумеется, по субботам Нью-Корт не работал. Кроме того, служащие часто использовали при переписке идиш как своеобразный шифр. (Один из агентов барона Лайонела, получив сведения о готовящемся перемирии на фронтах южноамериканской войны, послал телеграмму следующего содержания: «Ожидается прибытие господина Шолема (шолем на иврите означает «мир»)». Баронесса Лайонел издала сборник молитв и размышлений.

Сам барон пошел гораздо дальше. Вскоре мы увидим, как доблестно он сражался за дело, вначале казавшееся безнадежным, – за отмену препятствий для евреев, избранных в палату общин. И наконец, одержав тяжко давшуюся ему победу, уже тяжелобольной, он, прихрамывая, взошел на кафедру в синагоге и произнес следующую ключевую фразу: «Мы освободились – но, если наше освобождение приведет к ослаблению нашей веры, оно станет проклятием, а не благословением!»

Барон не был первооткрывателем, он просто продолжал семейную традицию. Его дядюшка, Соломон Венский, был искусным лоббистом. Прекрасно зная, когда и как использовать имеющиеся у него рычаги, он действовал незаметно и эффективно. Но когда речь заходила о помощи единоверцам, он разом терял весь свой рационализм. Вот прекрасный пример. Некий еврей по имени Рокирол привел в Вену стадо прекрасных овец-мериносов и попросил Соломона оказать ему содействие в их продаже.

Соломон счел проблему слишком важной и срочной, чтобы ее могли решить венские торговцы скотом. Он пошел другим путем и обратился непосредственно к канцлеру империи.

«Нижайше прошу Ваше Высочество, – писал он князю Меттерниху, – замолвить слово за господина Роки-рола, как только возникнет такая возможность, а она наверняка возникнет в салонах Вашего Высочества, которые являются местом, где встречаются блеск и мода».

Трудно представить князя Меттерниха, торгующего овцами в своем салоне, «где встречаются блеск и мода». Но еще труднее поверить в тот факт, что Натан, на подъеме своей карьеры, в тот самый момент, когда все свои силы он вкладывал в завоевание зарубежных рынков, по своей воле отказался от германского рынка. Он объявил, что не будет обналичивать чеки, представленные теми германскими городами, где попирались права, гарантированные договором. Этот шаг Натан совершил в 1820 году. А двадцать лет спустя, в разгар железнодорожной войны с Ахиллом Фулд ом, Джеймс Ротшильд на время даже прервал боевые действия и перенес все свои усилия на подавление антисемитских выступлений в Сирии.

«Господин Фулд, главный раввин Левого берега, – писал Гейне, имея в виду железнодорожную линию, проложенную по левому берегу Сены, – произносит в палате депутатов блестящую и выдержанную речь, в то время как наших единоверцев мучают в Сирии. Мы должны оказать доверие раввину Правого берега (Ротшильду), чтобы он проявил больше благородства в своем сострадании к Дому Израилеву».

В 1850 году Карл фон Ротшильд согласился на выдачу кредита его святейшеству папе римскому только при том условии, что евреи города Рима смогут жить вне римского гетто. В 1853 году власти Австрии ужесточили ограничения, существовавшие в отношении евреев, – им было запрещено приобретать недвижимость. Несмотря на то что эти ограничения ни в коем случае не коснулись привилегированных еврейских семей, таких, как Ротшильды, Семейство немедленно начало масштабную кампанию против Австрии на биржах Лондона и Парижа при скрытой поддержке венской ветви. Джеймс самолично ворвался в австрийское посольство и поговорил с послом настолько энергично, что тот (а послом тогда был граф Хюбнер, которого никак нельзя было заподозрить в любви к евреям) написал в столицу, что было бы желательно «утешить детей Израиля».

– Он был, одним словом, вне себя, – сообщал посол о визите Джеймса.

В том же году Бисмарк, который в то время делал карьеру дипломата во Франкфурте, писал в Берлин: «Усилия… предпринятые Австрией… для обеспечения освобождения евреев, следует приписать Ротшильдам… То, как правительство решает еврейскую проблему, очень сильно влияет на Дом… Существуют случаи, когда не аспекты бизнеса, а совсем другие аспекты оказывают влияние на политику Семейства…»

Бисмарк даже не представлял себе, насколько он был прав. Вскоре после получения этого меморандума Берлин решил наградить Майера Карла Ротшильда, племянника, главного наследника Амшеля и будущего главу Франкфуртского дома. Прусский король назначил Майера Карла придворным банкиром и наградил его орденом Красного орла III степени. Однако это был еврейский орден Красного орла. Орден обычной формы представлял собой крест, а новый вариант был разработан специально для барона и имел форму овала. Очевидно, Пруссия считала невозможным надеть крест на грудь еврея, даже в том случае, когда это не было знаком религиозного отличия.

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 73
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?