Медаль за город Вашингтон - Александр Михайловский

– Роб, у меня возникло ощущение, что нам нужно держаться поосторожнее. А предчувствия меня редко подводят. Поэтому давай сделаем так. Я уже много лет по договоренности с боссом хожу гулять четыре раза в неделю. По средам и субботам, после обеда, по берегу Рок-Крик – так именуется ручеек, который разделяет Вашингтон и Джорджтаун. В дубовой рощице у конца Дамбартон-стрит есть поваленное дерево, на котором я люблю посидеть и отдохнуть. Это место не видно с улицы, любые разговоры заглушает шум воды, и там редко кого-либо встретишь.

Скажем, я там буду каждый раз ровно в два часа пополудни. Если же у меня будут для тебя какие-либо сведения, я положу три камня треугольником у основания бревна.

А по вторникам и воскресеньям я хожу гулять более длинным маршрутом. В три часа дня я, как правило, прохожу мимо театра Форда – рядом с ним есть небольшой сквер с единственной лавочкой. Там, конечно, не столь укромно, но днем, как правило, тоже никого нет. Тем не менее никогда не знаешь, кто будет проходить мимо, поэтому туда приходить следует лишь в самом крайнем случае.

Сегодня утром меня посетил один мой знакомый, известный мне под именем Макс Шмидт – коммерсант, который уже давно вел торговлю египетским зерном и хлопком. Покупал он товары и у Хоара, перепродавая потом их в Европе и в той же Турции. Хоар ценил Шмидта за чисто немецкую аккуратность и честность в ведении дел. Он получал неплохие барыши от сотрудничества с негоциантом, который хотя и считал себя немцем, но родился в САСШ, откуда уехал в Европу еще до начала Войны между штатами. Макс обосновался в Стамбуле, но после захвата столицы Османской империи югороссами, которые, со слов коммерсанта, стали чинить ему всяческие препоны, поспешил перебраться на землю своих предков – в Германию, откуда время от времени наведывался на историческую родину.

Сейчас, когда возможности Хоара значительно расширились, Шмидт собирался закупить у своего старого контрагента большую партию хлопка. Ведь Египет, основной мировой поставщик хлопка, оказался блокирован кораблями югороссов, и текстильным фабрикам Европы не хватает сырья для производства тканей. Цена на хлопок подскочила, и Хоар рассчитывал неплохо заработать, продав имевшийся на его складах хлопок. В свою очередь, Шмидт тоже не прочь был получить немалую прибыль от этой сделки.

Только Хоар не мог даже предположить, что почтенный негоциант, глава торгового дома «Макс Шмидт энд Компани», был резидентом русской военной разведки и звали его Евгений Максимович Леонтьев.

Я познакомился с ним после окончания разведшколы в окрестностях Константинополя, когда мне организовали встречу в бывшем офисе Шмидта с канцлером Югороссии господином Тамбовцевым. Тогда Александр Васильевич по-отечески напутствовал меня перед отправкой в командировку, которая продолжалась уже второй год. Задания я, как правило, получал непосредственно от «герра Шмидта». Сегодня же он передал мне письмо, которое Колин должен был положить в папку с деловой перепиской Хоара. В нем было изложено предложение Шмидта. Дело в том, что, став вторым после президента человеком в САСШ, Хоар продолжал заниматься коммерцией. И чтобы не было лишних разговоров, он велел всю свою личную и деловую переписку продолжать посылать на его домашний адрес в Джорджтаун.

До нашего рандеву оставалось чуть больше часа, и потому я решил заглянуть в одно неприметное заведение, где можно было выпить виски, а заодно и проверить, не веду ли я за собой «хвоста». Слежки до сей поры за собой я не замечал, но, как говорят в таких случаях, «Бог помогает тем, кто помогает сам себе»[26].

Допив виски, я бросил на стол несколько монет и направился к выходу – негоже было опаздывать, ведь Колин, как правило, оставался на лавочке не более десяти минут. А то мало ли кто из знакомых Хоара заметит моего кузена и расскажет об этом вице-президенту.

Ага, вот и он. Мой родственник как раз подходил к искомой лавочке. Увидев меня, он встал и вежливо приподнял цилиндр – мол, какая неожиданная встреча! Я направился в сквер, одновременно проверяя, не смотрит ли на нас пара любопытных глаз. Не обнаружив ничего подозрительного, я подошел и поздоровался.

– Привет, Бобби, – сказал Колин, который так и не встал со скамьи. – Наверное, у тебя есть достаточно веские причины, чтобы прийти именно сюда. Надо сказать, что эта свинья Хоар в последнее время стал очень подозрительным и завел новых охранников, которые везде суют свой нос. Хорошо, что хотя у большинства из них крепкие кулаки, но головы абсолютно тупые. Но все же нам следует удвоить осторожность и лишний раз не встречаться лично, тем более здесь.

– Согласен. Только, Колин, дело у меня действительно очень важное. Ты, наверное, слышал, что в Мэриленде появились отряды местных жителей, которые оказывают активное сопротивление военным частям янки, начавшим там Вторую Реконструкцию?

– Слышал, – кивнул Колин. – Хоар просто взбесился, услышав об этом. Он приказал военным расстреливать всех, кто будет пойман в тех местах с оружием в руках.

– По нашим данным, – сказал я, – отрядами восставших командует бывший генерал армии северян и бывший полковник русской армии, некто Джон Тёрчин. Или, как его называют русские, Иван Турчанинов.

– Про Джона Тёрчина Хоар говорил, – ответил Колин. – Завтра в газетах появится объявление, обещающее десять тысяч долларов любому, кто доставит в Вашингтон этого самого Тёрчина, живого или мертвого.

– Так вот, Колин, мое руководство желало бы встретиться с этим человеком. Только как его найти? По нашим данным, отряд его постоянно в движении. Он наносит удары по частям янки и тут же исчезает, словно призрак. Сообщить о желании встретиться с ним русские не могут. Прежде чем эта встреча произойдет, надо установить связь с Тёрчиным.

– Это понятно, Бобби. Но чем я могу вам помочь?

– Мы хотим направить группу людей, которые обнаружат отряд «Русского Грома» – именно так его именовали во время Гражданской войны – и договорятся с ним о встрече с представителями русских. Чтобы люди, посланные на поиски генерала Тёрчина, могли безопасно передвигаться по Мэриленду, я попрошу передать это письмо Хоару. Положи его в папку, которую ты приносишь ему со всей утренней корреспонденцией.

Я достал из кармана плотный конверт и незаметно сунул его в карман сюртука Колина.

– А от кого это письмо? – поинтересовался мой троюродный кузен.

– Хоар хорошо знаком с адресатом. Это его старый партнер по коммерции, негоциант Макс Шмидт.

– Фамилия знакомая, – наморщил лоб Колин. – Как-то раз Хоар вспоминал о нем. Дескать, куда-то запропастился мистер Шмидт, с которым так приятно было вести дела. А письмо точно от него?

– От него, тут все без обмана.

– И что, твои руководители хотят подзаработать, торгуя с Хоаром? Эта скотина может запросто обмануть их – для него не существует понятия чести.

– Колин, я не могу рассказать тебе все, скажу только, что, по нашим сведениям, у Хоара на складах в порту Гавр-де-Грейс находится крупная партия хлопка. Он сейчас в цене, и Хоар хорошо об этом знает, но Шмидт предлагает за них цену, от которой Хоар забьется в экстазе. Но первоначально немец желает проверить наличие и качество этого хлопка. Вряд ли Хоар будет чинить ему какие-либо препятствия.