Black Sabbath. Добро пожаловать в преисподнюю! - Мик Уолл

Впрочем, никто, и прежде всего – Оззи, не подружился с чудаком Дэвидом Ли Ротом. Рот был сыном офтальмолога-миллионера, бросившим колледж, с огромным IQ и излишне буйным и нестабильным нравом. Собственно, он был полной противоположностью всем четверым музыкантам Sabbath: умным, из богатой семьи и высшего класса. И, что хуже всего, он выглядел счастливым.

– У нас в самом деле начались проблемы, – сказал Тони, – и из-за них, наркотиков и всего остального группа начала разваливаться. Наверное, нужно было остановиться раньше, чем мы это сделали.

Black Sabbath же упрямо шли вперед до самого горького конца, который наступил после двух концертов в непритязательно названном «Тингли-Колизее» в Альбукерке, штат Нью-Мексико, за две недели до Рождества 1978 года. Они еще не знали, что это был последний концерт Оззи.

* * *

Когда гастроли наконец-то закончились, группа отправилась домой в Англию, но надежды на долгий отпуск оказались перечеркнуты, когда Дон Арден, окончательно переселившийся в Лос-Анджелес после оглушительного успеха ELO в Америке, настоял, чтобы Sabbath тоже переехали к нему в Голливуд. Во-первых, это снизит налоговую нагрузку, а во-вторых, им не придется лишний раз контактировать с британской музыкальной прессой, которая стремилась добить старых «динозавров» рока семидесятых. И, что важнее всего, группа будет ближе к Дону, чья империя разрослась настолько, что он всерьез считал, что сможет исправить что угодно – даже провальную альбомную карьеру Black Sabbath.

Дон теперь жил в огромном особняке, когда-то принадлежавшем Говарду Хьюзу – «Я купил его за наличные!», дружил с главным нью-йоркским мафиози Джо Пагано, вкладывал деньги в Республиканскую партию вместе с другим хорошим приятелем, Тони Кертисом, и греб деньги лопатой как менеджер ELO, Air Supply, Black Sabbath и нескольких других групп, которые переподписал на собственный лейбл Jet Records. Арден уже не считал себя размахивающим пушкой гангстером британского музыкального бизнеса, он был крупным игроком американской индустрии развлечений. Он понимал, что Тони и Sabbath в очень плохой форме. Не проблема! Он поселит их в один из больших домов на территории своих угодий и все исправит, вот увидите. Все началось с нового, невероятно огромного аванса на следующий альбом от Warner Bros.; Тони и группе оставалось сделать лишь самую малость – написать его.

Была и иная, более мрачная причина, по которой Sabbath вдруг снова стали любимым детищем Дона: у Тони недавно завязалась не слишком тщательно скрываемая интрижка с его дочерью Шэрон.

– Это было просто сумасшествие, – рассказывал мне Дон много лет спустя. – Она была безумно, страстно влюблена, по крайней мере, мне так казалось. Но он не хотел ничего знать. Он был музыкантом. Дома его ждали жена и ребенок. Это был просто романчик на стороне. Когда она поняла, что чувства не взаимны, то просто с ума сошла.

Он смеялся, но взгляд его оставался холодным и суровым.

На самом деле у Тони и Шэрон было много общего. Они оба были очень ранимы – у него стремительно разрушалась карьера и обострялось пристрастие к наркотикам, у нее остались те же детские проблемы с самооценкой, – и оба пытались скрыть свою ранимость, изображая себя смелыми и неприступными. Два человека, которые искали краткосрочных решений своих проблем, но эти решения их так и не удовлетворили.

Шэрон Арден была дочерью Дона Ардена, и уже получила неплохой опыт в шоу-бизнесе, работая со многими группами отца. Вскоре Шэрон возьмет в оборот Оззи и превратит его в звезду, намного бо́льшую, чем мог мечтать Тони Айомми. Вплоть до того, что в результате Айомми придет буквально с протянутой рукой, чтобы восстановить состав Black Sabbath с Оззи, который будет полностью подчиняться Шэрон (к тому времени уже Шэрон Осборн).

Но тогда, в конце 78-го, Тони, со своей стороны, казалось, что он попал в ловушку. Он должен был сделать Шэрон счастливой – ключи к его успеху по-прежнему держал в руках ее отец. И она ему нравилась. Шэрон была активной, предприимчивой, умной и веселой. Но. Он не хотел связывать с ней жизнь.

Примерно в это время Тони познакомился с печально известным голливудским «доктором Филгудом»[21], стоматологом Максом Шапиро. Шапиро был личным дантистом Элвиса Пресли, когда тот умер при странных обстоятельствах полтора года тому назад. Он был известен своими круглосуточными «личными визитами»; позже Шапиро и еще нескольких врачей публично устыдили за то, что они регулярно выписывали Пресли рецепты на тяжелые наркотики, в том числе жидкий кокаин. Кларк говорит, что доктор Шапиро выписывал Тони рецепты на ампулы с фармацевтическим кокаином, который доставляли в форме больших таблеток.

– Одна таблетка равнялась примерно грамму порошка, – вспоминает он. – Их привозили в ампулах по пятнадцать штук. У Тони была какая-то штука, типа точилки для карандашей, он пихал в эту машину таблетку и размалывал ее.

А потом занюхивал. Кларк вспоминал, как Шапиро приходил в студию, где Sabbath должны были работать. «Он был весь в каких-то струпьях». Шапиро и Айомми уходили в подсобное помещение, там врач осматривал его зубы и выписывал ему рецепт, за который Тони платил наличными.

Но даже волшебные пилюли доктора Шапиро не смогли улучшить настроение гитариста, безуспешно пытавшегося придумать материал для нового альбома Sabbath. Каждую неделю Дон или представители лейбла осведомлялись, как идут дела, и Тони врал, что все хорошо. На самом деле он в большинстве случаев даже не представлял, где находятся остальные музыканты. А когда они все-таки появлялись в студии, он лишь раздражался еще больше, потому что ни у кого из них вообще не было никаких идей. Особенно сильно Айомми гневался на Оззи.

Тони вздохнул, когда я несколько лет спустя спросил его, винил ли он тогда Оззи в проблемах группы.

– Пожалуй, да, в определенной степени. В то время мы все винили друг друга, потому что мы все проходили через забавный период… не знаю, в чем дело, в наркотиках или еще в чем, но все было как-то… невнятно. Оззи ушел, а потом вернулся, у нас были все эти травмы. Очень тяжело. И постепенно тебя просто начинает доставать такая ситуация.

Они несколько месяцев сидели в Лос-Анджелесе, «но не сделали НИЧЕГО – разве что приняли тонну наркотиков. Мы репетировали, ничего не получалось, а Оззи, по-моему, тогда переживал очень тяжелый период. Он принимал все больше наркотиков, и все развалилось на глазах. Просто развалилось, и надо было что-то делать».

По словам Гизера, когда они однажды пришли на студию и увидели, как Оззи лежит без сознания в луже собственной мочи, это стало последней каплей.

– Тони тогда сказал: «Я не могу больше с ним работать. Ему ничего не надо, давайте в этом признаемся. Оззи ничего не надо. Либо все бросаем, либо ищем кого-нибудь еще».