Бомбовоз Его Высочества - Алексей Волков

– Ничего. Бывает хуже. Смотри, – Шляпник впервые на памяти Вепря стянул с головы головной убор.

Весь череп проводника был покрыт ужасающими язвами. Ни волоска, ни нормальной кожи. Посмотришь – невольно вздрогнешь, даже если видел всякое.

– И почти все тело такое, – добавил Шляпник. – Я же как раз у реки был, когда ядерными фугасками накрыло. Уцелеть – уцелел, но вот каким… Ни женщин, ничего. И все равно живу, даже почему-то почти не болею. Хотя все товарищи мои давно скончались в мучениях. А ты: рука, рука!.. Массаракш! Я бы лучше без руки был!

Но кто знает, что лучше?

– Имя, фамилия…

Свет лампы бил в лицо. Допрашивал тот самый контрразведчик. Как его? Норт?

– Бат Чачу. Первый лейтенант танково-штурмовой бригады Боевой Гвардии. В доме должны были находиться мои документы. Вы же не дали ничего взять. Налетели…

– Не волнуйтесь. В доме ничего не пропало. Все взято, все будет приобщено к делу.

– К какому делу? В чем меня обвиняют? И вообще, уберите этот дурацкий свет.

– В шпионаже в пользу Хонти. И еще в подготовке террористических актов против высшего командного состава армии.

Но свет все же убрал.

– Вы что здесь, в тылу, совсем спятили?! Массаракш! Какой шпионаж? Я с первого дня на фронте! Даже раньше. С первого дня мятежа. Про рейд Гарду что-нибудь слышали?

– Угу. С первого дня. Удобная, между прочим, личина, раненый герой-офицер. Автоматически вне всяких подозрений. Человек отдыхает, лечится, и посторонним невдомек, что в один миг гипс будет снят, и так называемый ветеран на здоровых ногах возьмет взрывчатку, да и пойдет на подлое дело.

– Лучше медкарту почитайте. Там все написано про здоровье. Это некоторые спокойно отсиживаются в тылу, пока другие за них головы кладут. Вообще, какая взрывчатка? Откуда ее взяли?

– Вот это мы с вами и будем выяснять. Точнее, выяснять буду я, а вы – рассказывать. Все-таки от правдивого рассказа зависит ваша участь. Взрывчатки-то многовато. Не надо быть сапером, чтобы понять: фейерверк вышел бы знатным. Что хоть хотели взорвать? Штаб? Или, учитывая охрану и знакомства, просто пригласить маршала с ближайшими помощниками в некий ресторан, да и устроить там большой бах? Убежище для вас самих там знатное, атомный заряд выдержит.

– Какое убежище? Ничего не понимаю. – Бат действительно не мог взять в толк, о чем идет речь.

– Угу. О взрывчатке вы больше не спрашиваете. Наверное, вспомнили.

– Ничего я не вспомнил. Да и как можно вспомнить то, что не знал? Можете сказать нормально, массаракш?!

– А я что делаю? Ладно, если вы хотите усугубить собственную участь… В подвале дома найдена взрывчатка. Не в верхнем подвале, который, так сказать, в доме просто обязан быть, а на втором, более глубоком и замаскированном этаже. А в соседнем помещении – две рации. Куда же без них при вашей работе? Хотя, вы не радист. Вы – подрывник. Угадал?

– Я закончил Школу субалтернов. Посмотрите личное дело. В данное время – танкист, но начинал в пехотных частях Боевой Гвардии. И вообще, не пойму, о чем речь?

– И бомбоубежище в ресторане выше всяких похвал, – словно не замечая ответной реплики, продолжал Норт. – Пока спустишься – вспотеешь. Второй выход далеко в сторону, содержится образцово. А уж замаскирован так, что еле нашли. Сразу видно – готовились задолго и всерьез.

– Не понимаю, – в очередной раз повторил Чачу.

– Что тут не понимать? Весьма остроумно скомплектованная группа. Шпионаж, все сопутствующее… Главное – не очень заподозришь. Вице-мэр, владелец фешенебельного ресторана, его красавица-сестра, якобы раненый якобы офицер… Хотя, нет. Офицер вы без сомнения настоящий. Только армия не та. Хонтийская. Или не армия? Вы мой коллега, но, так сказать, из другого отдела?

– Я строевой офицер Боевой Гвардии. Нахожусь на излечении. Ни к каким шпионским группам никакого отношения не имею, – старательно отчеканил Чачу.

На душе было тревожно. Погано, если уж откровенно. Припишут непонятно чего, и не оправдаешься. Что ни скажи – все пролетает мимо сознания. Придумали шпионов, взрывчатку! Выслуживаются же, гады! Массаракш!

– Почему тогда не в госпитале? Почему на частной квартире?

– Перед войной бригада стояла рядом с городом. Познакомился с девушкой. Потом попал сюда в госпиталь. Случайно встретились. Предложила пожить у них. Все равно никаких процедур не положено. Почему было не согласиться? Можете проверить по записям в госпитале. Все делалось официально, с согласия главврача.

– Проверим. Не сомневайтесь, проверим, – не предвещающим ничего хорошего тоном пообещал контрразведчик. – Более того: уже проверяем. Думаете, зря службу несем? Между прочим, вы себя уже выдали активным сопротивлением Гвардии. Свои так не поступают.

– Хотите сказать, вступиться за женщину отныне преступление? – Бат упорно держался, стараясь не впадать в панику. В чем бы его ни обвиняли, главное – попытаться сохранить честь.

– За женщину? – неожиданно вспылил Норт. – А то, что по вине этой женщины погибли тысячи людей, ерунда? Массаракш! Вы-то не знаете, что происходило на фронте в том числе по вине этой, с позволения сказать, дамочки! Она же передавала сведения, куда и когда пойдут наши бригады! Благо олухов в штабе хватает. Что-то ради красного словца говорили ей, что-то узнавал ее братец, что-то – вице-мэр. Наконец, и в штабе человечек имелся. Жаль, поздно разоблачили.

Про шпионов говорили все. Очень уж невероятным был факт, что хонтийцы раз за разом угадывают направление ударов и каждый раз успевают подстроить на пути какую-нибудь смертоносную каверзу. Но представить в качестве одной из шпонов Сигу?.. Наверняка просто прицепились к ней, а настоящие агенты находятся на свободе. Подложить взрывчатку – не трудно. Зато затем можно смело демонстрировать начальству результат.

Ведь расстреляют! Даже не то обидно, хотя намного лучше бы в бою, а то, что все так и будут думать, будто Бат Чачу шпион.

– Мне нечего сказать. Я сообщил вам все обстоятельства, можете проверить по документам. – Хотелось сказать несколько слов в защиту Сиги, однако это были уже эмоции. В случае девушки ничего аргументированного на ум не приходило.

А вдруг на самом деле?..

– Ладно. Конвой, увести! Посидите, подумайте. Только недолго. Сами понимаете: суд военно-полевой, времени на все много не отводится. Да и вице-мэр показания уже дал…

Еще бы видеть хоть раз этого вице-мэра! А может, случайно и видел, но, массаракш, толку?

Камера представляла собой крохотный пенал. В ней только и помещались нары, да в уголке – отхожее место. Ни стола, ни простейшей табуретки. Лишь крохотное окошко под самым потолком, тощий грязный матрац да такая же тощая подушка.

Зато не было соседей. Общества Чачу не хотелось, а отсутствие условий – не беда. В последнее время сравнительный комфорт мирных дней или случайного отдыха столько раз сменялся суровыми полевыми условиями, что где находиться, для Бата не играло определяющей роли. Есть крыша над головой, есть место, где спать. Что еще надо? Вот все прочее…