Звездочка - Йон Айвиде Линдквист

Тереза осталась стоять в канаве и пыталась отдышаться, наклонившись вперед и уперевшись ладонями в бедра. Ей казалось, она сейчас умрет. В горле пересохло, в легких кошмарная резь, а щеки залило краской от стыда, невыносимого стыда.

Через несколько минут она отправилась домой, теперь уже пешком. Когда она развязывала шнурки на кедах в прихожей, со второго этажа спустился Йёран:

— Здравствуй, детка. Чем занималась?

— Ничем.

— Пробежка, да?

— Нет.

Пройдя мимо отца, Тереза зашла в кухню, достала из морозилки три булочки с корицей и поставила их разогреваться в микроволновку. Йёран наблюдал за дочкой, стоя в дверном проеме.

— Как у тебя вообще дела? — прочистив наконец горло, спросил он.

— Хорошо, — ответила Тереза, уставившись на крутящиеся за стеклом булочки.

— Точно? Не очень-то похоже, что у тебя все хорошо.

— Да? Ну и тем не менее это так.

Тереза развела себе какао из порошка и, когда микроволновка дзинькнула, вынула булочки, положила их на поднос и, протиснувшись мимо отца, пошла в гостиную, где поставила поднос и стакан с какао на журнальный столик перед телевизором. На канале «Дискавери» шел документальный фильм о слонах.

Йёран подсел к дочке на диван. С тех пор как он ушел с поста директора магазина, вернувшись к обязанностям рядового продавца, у него исчезли круги под глазами и он стал более доступен в роли папы. Вот только Терезе уже дела не было до его доступности. Она бы не смогла сказать, когда именно это случилось, но в какой-то момент она перестала разговаривать с отцом о чем бы то ни было действительно важном для нее.

И все же. Через пять минут, в течение которых они с отцом узнали, что слоны могут выражать чувства наподобие человеческих и что они пьют по двести литров воды в день, возникло ощущение общности. Тереза сидела вместе с отцом у телевизора, жевала булочки и запивала их какао. Ей было хорошо.

Она повернулась к Йёрану и хотела спросить: «А как у тебя дела?» Но отец заснул: рот приоткрыт, в горле что-то тихо клокочет. Увидев показавшуюся в уголке его губ слюну, Тереза поскорей отвернулась и сконцентрировалась на слонах.

Теперь в фильме рассказывалось о том, как в Азии слонов используют в качестве палачей. Они могут размозжить голову, переломать хоботом конечности — этакие машины смерти. Чувствуют как люди? Ну-ну.

12

В феврале на дороге появилась табличка: «Продается». Стрелочка указывала на дом Юханнеса. Тереза теперь редко общалась со старым другом, поэтому объявление стало для нее как гром среди ясного неба. С тех пор как отец Юханнеса съехал, она не заходила к ним в гости, но, заметив табличку, поспешила к соседям.

Дверь открыл Юханнес. При виде Терезы мальчик просиял и наскоро обнял ее:

— Привет! Заходи!

Дом было не узнать. Если раньше обувь стояла на полке по стойке «смирно», то теперь ботинки с туфлями вперемешку валялись по всей прихожей. Сняв куртку, Тереза сразу почувствовала: в доме на пару градусов теплее, чем раньше.

В гостиной журнальный столик был завален коробками с играми, поверх них — пакет с чипсами, наполовину пустой. Юханнес завалился на диван и протянул Терезе чипсы. Она взяла себе немного и уселась в кресло.

Взгляд мальчика упал на коробку от диска с игрой, и он тут же предложил:

— А давай зарубимся в «Железный кулак»?

Тереза пожала плечами, и Юханнес вскочил с дивана, чтобы включить приставку. Лишь теперь Тереза обратила внимание, что изменилась не только обстановка, но и ее друг тоже. Одежда на нем болталась свободно, даже движения стали раскрепощенней, а его улыбка больше не смотрелась так, будто ему улыбаться абсолютно нечему.

— А мама твоя где? — поинтересовалась Тереза.

— Кажется, на курсах испанского или на танцах, точно не помню.

Девочка попыталась себе это представить, но у нее не получилось. Окончательно поверить в происходящее ей помог тот самый ручной пылесос, которым так усердно раньше пользовалась мама Юханнеса. Теперь его покрывал тонкий слой пыли. Юханнес бросил ей пульт управления, и Тереза привычными движениями пробежалась по меню и выбрала своего персонажа — медведя в красной футболке по имени Кума. Юханнес, к ее удивлению, решил играть за Ли Чаолана, походившего на мужчину-фотомодель с идеально уложенными волосами. Раньше ее друг всегда выбирал Джулию Чан — героиню с небьющимися очками.

На экране показалась заставка игры, но тут Тереза нажала на паузу.

— Юханнес, вы что, переезжаете?

— Ну да. Папаша умудрился растратить все деньги и теперь требует свою половину дома, — ответил мальчик, убрав с лица отросшие волосы.

— Как это, половину дома?

— Маме нужно выкупить его долю, если она хочет, чтобы мы продолжали тут жить.

— И куда же вы переедете?

— Не знаю, будем жить в квартире в Эстерюде. После окончания средних классов я перевожусь туда в школу. А ты, кстати?

— Кстати что?

— Ну, куда в седьмой класс пойдешь?

— Видимо, тоже в школу в Эстерюде.

— Супер, может, будем в одном классе учиться!

— Ага…

Терезе вовсе не хотелось увидеть Юханнеса среди своих одноклассников, и его беззаботный тон расстроил ее до слез. Вот бы уехать куда-нибудь далеко-далеко, где ее никто не знает, и начать все сначала. Лучше бы… Да, лучше всего вместе с Юханнесом. Но сейчас еще слишком рано для этого. И слишком поздно.

— Тереза?

— Что?

— Играть будем или как?

Она нажала кнопку «Старт», и битва началась. Кума вперевалочку вышел на ринг. Ли встал в стойку. Вдруг Терезе ужасно захотелось победить. С необыкновенным неистовством ее пальцы летали по клавишам.

Но все напрасно. Ни одной волосинки не выбилось из идеальной прически Ли, когда он положил на лопатки Куму, и пинал и колотил его, пока нос медведя не задрался к небу.

У Терезы горели щеки, ей хотелось громко закричать. Что за бред! В настоящей жизни медведь давно бы разорвал этого несчастного манекена на куски, башку бы ему свернул. И весь ринг был бы залит кровью.

13

Юханнес с матерью переехали в середине мая. Тереза стояла в кладовке на втором этаже и жевала бутерброд с арахисовым маслом, следя взглядом за тем, как последний грузовик с вещами соседей исчезает за поворотом. В стекло билась муха. Вдруг Терезе стало тяжело глотать и солоноватая масса комком встала в горле. Пара секунд — и все прошло. Снизу раздался голос Марии, она звала дочку примерить платье на выпускной.

Платье, хорошо сидевшее на Терезе в мае, в июне уже едва налезало на нее. Она стояла на сцене в самом последнем ряду, вокруг — другие шестиклассники, — и делала вид, что поет «Гимн лету» вместе с остальными. Дети помладше нетерпеливо ерзали на своих местах. Быстрей бы начались каникулы!