Просто любовь - Таммара Веббер

— Я должен отвезти тебя обратно. — Мы почти час не разговаривали, поэтому его голос был немного сиплым.

Стрелка висевших над столом часов подползала к двенадцати. Лукас протянул мне лифчик и пролез в свою рубашку — так же как и снял ее, через голову. После этого он подал мне блузку, а как только я продела руки в рукава, развернул меня, застегнул пуговки и, обхватив мое лицо обеими ладонями, поцеловал.

Я стояла возле мотоцикла и надевала перчатки, когда на другом конце дворика открылась дверь и из дома вышел мужчина с ведром. Он открыл бак, выбросил туда мусор и повернул обратно, но тут вдруг я заметила, что Лукас замер как вкопанный и смотрит на этого человека. Тот, наверное, почувствовал на себе наши взгляды и обернулся. Свет из открытой двери дома упал ему на лицо: это был доктор Хеллер.

— Лэндон? — вопросительно произнес он и, не получив ответа (ни Лукас, ни я даже не пошевелились), смущенно добавил: — Жаклин?

Вне всякого сомнения, профессор тут же сообразил, что мы двое вышли из квартиры, которую Лукас у него снимает, и что сейчас двенадцать часов ночи. Подумать, что мы просто провели невинный внеплановый семинар по экономике, он не мог: время и место нашего свидания были слишком нетипичны для академических мероприятий.

Несколько ужасно долгих секунд мы все молчали. Наконец доктор Хеллер, сокрушенно вздохнув, пригвоздил Лукаса решительным взглядом:

— Мне нужно будет с вами поговорить. Когда вернетесь, зайдите, пожалуйста, на кухню. Это займет не больше получаса.

Лукас быстро кивнул, надел свой шлем, который на протяжении всей этой сцены судорожно сжимал в руках, а потом повернулся ко мне, чтобы проверить, хорошо ли я застегнула ремешки под подбородком. Мы посмотрели друг на друга, но он промолчал, и я тоже. Десять минут езды до моей общаги ничего между нами не прояснили: не было сказано никаких волшебных слов, от которых ложь перестала бы быть ложью. Я не знала, что мне делать или говорить в такой ситуации. Поэтому стала просто ждать, когда Лукас сам все объяснит.

Мы подъехали к общежитию. Я слезла с мотоцикла и, не снимая перчаток, неловко стащила с головы шлем и резинку для волос. Лукас тоже снял шлем и убрал вместе с моим — как будто не собирался больше его надевать. Я повернулась к Лукасу: он сидел, уставившись на свои руки, сжимавшие руль.

— Ты уже знала, да? — Он говорил тихо, и мне было непонятно, какое чувство он вкладывает в эти слова.

— Да.

Он оторвал взгляд от руля и, хмурясь, посмотрел мне в глаза:

— Почему не сказала?

— А ты почему ничего не сказал? — Я считала, что в подобной ситуации не я должна была отвечать на его вопросы, а он на мои. И меня взбесило, что он их из меня вытягивает. — Так, значит, ты Лэндон. А Ральф зовет тебя Лукасом. И та девушка, и другие люди. Как же тебя зовут на самом деле?

Он снова взглянул на руль, и я почувствовала, что злость растет внутри меня, будто надувной шар, — даже в ребрах затеснило. Лукас, казалось, решал, что рассказать мне, а о чем промолчать. «Харлей» тихо ворчал, готовый в любую секунду рвануться с места.

— И так и этак. Лэндон — мое первое имя, Лукас — второе. Все зовут меня Лукасом. Теперь. Но Чарльз… доктор Хеллер знает меня давно, и для него я по-прежнему Лэндон. Ты, я думаю, знаешь, что некоторых людей трудно заставить называть тебя не так, как они называли всегда.

Очень логично. Только эта логика все равно не объясняет, зачем было изображать передо мной двух разных парней.

— Ты мог бы сказать мне раньше. И не сказал. Ты обманывал меня.

Лукас выключил двигатель и, сойдя с мотоцикла, взял меня за плечи:

— Я никогда тебя не обманывал! Ты просто строила предположения, исходя из того, что сказал тебе Ч… доктор Хеллер. Но перечитай мои письма: ни в одном из них я не назвал себя Лэндоном.

Я высвободилась:

— Зато ты позволял мне называть тебя Лэндоном!

Он уронил руки и посмотрел на меня так, что я невольно застыла.

— Ты права, во всем виноват я. И мне очень жаль. То, чего мне так хотелось, не могло произойти между тобой и Лэндоном. Все, что у нас было, запрещено правилами. Я их нарушил.

Я с трудом сглотнула. Мне было тяжело дышать. Я уже слышала то, чего он еще не сказал. Он собирался меня бросить. Я моментально вернулась на несколько недель назад, к тому ужасному разговору с Кеннеди. Все те чувства хлынули на меня, как будто прорвало плотину. Казалось, я вот-вот утону. Меня бросили родители, меня бросил парень, а вслед за ним — все друзья, кроме Эрин и Мэгги. Теперь меня бросает Лукас. И Лэндон. Два разных человека, каждый из которых был мне по-своему дорог.

— Значит, это все.

Он посмотрел на меня поразительно осязаемым взглядом, как будто пальцами по лицу провел:

— Иначе пострадает твоя оценка. Как вернусь, я объясню доктору Хеллеру, что ты ни в чем не виновата. У него не будет к тебе претензий.

— Значит, это все, — повторила я.

— Да, — сказал Лукас.

Я повернулась и пошла к зданию. Только поднявшись на верхнюю ступеньку крыльца, я услышала, как снова зарычал оживший мотор мотоцикла.

В понедельник, в конце лекции, доктор Хеллер сказал:

— Миз Уоллес, подойдите, пожалуйста, ко мне на минутку после занятия.

Я кивнула, на секунду встретившись с ним взглядом.

— Ай-ай-ай, маленькая хулиганка! — сказал Бенджи. Улыбка сползла с его лица, как только он на меня посмотрел. — Погоди… У тебя что, действительно проблемы? — Мой сосед обернулся, быстро найдя глазами единственную возможную причину моих неприятностей с профессором. — Он узнал про… — Бенджи кивнул в сторону Лукаса.

— Да.

Бенджи вытаращился на меня и понизил голос:

— Серьезно? Вот черт! Как это получилось?

Я покачала головой:

— Не важно как. Он узнал. Теперь все.

Сжав губы, Бенджи запихнул тетрадь в рюкзак и вздохнул:

— Ой, как жалко! — Его ореховые глаза наполнились искренним сочувствием. — Может, я чем-нибудь помогу?

Я снова помотала головой. Разговор нужно было направить в другое русло.

— Со мной все будет в порядке. Как прошел разговор с отцом?

Бенджи широко улыбнулся и раскрыл руки:

— Как видишь, я не разорван на куски. Все части тела на месте. — Он игриво подвигал бровями, а я в шутку его пихнула. — Это оказалось не так страшно. — Бенджи закинул на плечо рюкзак. — Мне даже стало легче, когда я все выложил. И ему, по-моему, тоже.

— Хорошо.

Я была рада за друга. Жаль только, что раскрытие моей тайны не привело к тому же результату. На Лукаса я ни разу не обернулась. Когда я входила в аудиторию, он пялился в свой блокнот, явно не желая смотреть в мою сторону.