Японо-китайская война 1894-1895 гг. Неуслышанная война - Михаил Александрович Кутузов

Все десять лет, прошедшие с «почтового» мятежа в Сеуле, Япония тщательно и основательно готовилась к своей военной премьере. Она должна была пройти оглушительно, поскольку провал означал бы, что европейские страны и Америка, убедившись в милитаристских намерениях Японии, предпримут все меры для ее военной нейтрализации, и вопрос полного экономического подчинения будет лишь делом времени. Расчет должен быть филигранным, разведка — глобальной, главное — не переторопить событий. Нужно отдать должное японским политикам и дипломатам, с этой задачей они справились практически безупречно.

Задача тщательной подготовки войны предполагала внутри себя множество других, тесно взаимосвязанных друг с другом. О них подробнее.

Прежде всего, необходимо было дать время для создания сильного флота и подготовки специалистов. Без флота Япония никак не могла реализовать своих амбиций. При этом своими силами решить эту задачу не получалось, а привлечение к кораблестроительным программам иностранных подрядчиков неизбежно могло вызвать вопросы: против кого дружить будем? Однако, как бы это ни показалось странным, вопросов подобного рода в прессе практически не появлялось. Волею судеб японцы выбрали исключительно удачное время для размещения заказов: мировое кораблестроение находилось в состоянии перманентного кризиса. Великобритания не видела себе соперников на морях, поэтому главной задачей кораблестроения видела создание боевых кораблей, способных покрывать значительные расстояния до колоний, нести при этом достаточно мощное вооружение и иметь значительную автономность. Германия не могла считать себя сильной морской державой до тех пор, пока не станет хозяйкой на Балтике, — тем не менее, корабли по заказу Китая строила; Россия не была в восторге от таких намерений. Наконец, Франция в лице Италии впервые почувствовала, что Средиземное море ей больше не принадлежит безраздельно. Каждая из стран была озабочена собственными исследованиями, пытаясь понять, какие кому нужны корабли. Верфи простаивали. Первыми придумали строить корабли на экспорт на эльсвикских верфях фирмы Армстронга. На этих верфях строили корабли и Япония, и Чили с Италией. Китайцы были заинтересованы в кораблях попроще и подешевле, предназначенных главным образом для береговой обороны, и считали что с немцами на этот счет будет договориться проще. Японцы денег не жалели, строили корабли атакующие и хорошо вооруженные. Англичане, получавшие серьезные деньги на этих заказах, предпочитали не задаваться вопросами относительно возможного предназначения этих кораблей. Мало того, они предприняли немалые усилия для того, чтобы подобного рода вопросы не задал бы кто-нибудь еще, по своему недомыслию, и не лишил тем самым английских верфей немалого заработка… Им казалось, что Япония, зажатая в тиски фиксированного таможенного тарифа, который не могла менять самостоятельно, продолжала быть дальневосточным придатком огромного рынка, в котором не заходило солнце… По прошествии самого малого времени джентльменов постигнет неприятное разочарование.

Во внутренней политике Японии после подавления Сацумского восстания самой серьезной угрозой были радикальные националисты, стремившиеся возродить величие родины любыми силами и немедленно. Крайний срок — завтра к вечеру. Преждевременные действия могли сильно навредить далекоидущим планам Ито, который был заинтересован в совершенном отсутствии какого бы то ни было беспокойства у соседей… Проблема была в том, что возрождать величие эти «воители» собирались на материке, прежде всего в Корее. И прилагали для этого немалые усилия, далеко не безобидные… Вот лишь один из примеров подобного рода, получивший в Японии и Корее наибольшую огласку.

Фукудзава Юкити

Как уже упоминалось, определенные силы в Японии активно сотрудничали с корейскими прогрессистами из так называемой Независимой партии, формально не представляя никаких государственных структур. Фукудзава Юкити, один из реформаторов японской системы народного просвещения, был непосредственно связан с Ким Ок Клоном еще до «почтового» мятежа, когда тот приезжал в Японию. Фукудзаву часто называют главным идейным вдохновителем событий 1884 года, и его «непринадлежность» к государственным структурам шита белыми нитками — стоит лишь вспомнить о том, какую роль сыграл посланник Такедзая в упомянутых событиях. В то, что государство ПОЗВОЛИТ какую бы то ни было самодеятельность в деле, касающемся приоритетов собственной внешней политики, поверить совершенно невозможно. С другой стороны, активными сторонниками поддержки корейских реформаторов выступали оппозиционные правительству силы, и прежде всего активисты формально распавшейся либеральной партии. Вот от этих можно было ожидать чего угодно, и японская полиция вкупе с Генеральным штабом обоснованно опасались всякой неожиданной пакости от этих господ. И не без оснований.

Гото Сёдзиро

Японские либералы сильно напоминали своими повадками европейских анархистов, которые были в описываемые времена постоянной головной болью полиций и жандармерий от Петербурга до Мадрида. Ведущие лидеры этой партии — граф Гото Сёдзиро, старший и более осторожный, и Кобаяси Кусуо, молодой-горячий, были хорошо знакомы с Ким Ок Кюном, даже выступали посредниками в поисках денег для корейских реформаторов, надеясь найти их у французов. Французы были в общем не против оплатить корейскую внутреннюю заваруху по сходной цене в миллион иен, однако двигала ими не преданность демократии, а стремление связать китайский Северный флот в Желтом море. Однако, как уже упоминалось, смена французского правительства привела к быстрому заключению мира с Китаем, и Корея не понадобилась. Гото был вынужден смириться с невозможностью раздуть пожар корейской революции, но его молодой коллега Кобаяси не унялся. Он вознамерился совершить задуманное малым числом вооруженных фанатиков, каковых видел героями Новой Японии. План операции состоял в том, чтобы переправить в Корею полтора десятка отъявленных головорезов, каковым предстояло физически устранить ближайших родственников королевы Мин, подосадному недоразумению уцелевших во время банкета на сеульском Главпочтамте в 1884 году. После чего Кобаяси надеялся собрать под своей железной революционной рукой скрывавшихся в Корее сторонников Ким Ок Кюна, с их помощью кардинально изменить ситуацию в стране (???), после чего Корея якобы автоматически становилась наиближайшим другом Японии. Заручившись поддержкой своего ближайшего друга Ои Кэнтаро, при молчаливом согласии Гото, Кобаяси приступил к непосредственной подготовке «экспорта революции Мэйдзи». К участию в заговоре были привлечены молодые и азартные люди, даже одна девушка — Кагэяма Хидэ, этакая японская Софья Перовская. Было составлено обращение к корейскому народу — на китайском, кстати, языке — в котором подвергались критике действия Цинского двора по отношению к Корее. В самом конце говорилось, что японские друзья, движимые великим принципом свободы, покарают жестокий Китай и освободят от него братскую Корею.