Красная шкатулка - Рекс Стаут

— Я его знаю. Что он говорил?

— Да ничего особенного. Говорил, что был другом Макнейра, что в доме остались какие-то вещи, вот он и решил забрать их. Он совсем не испуган, хотя, конечно, волнуется. И все время улыбается.

— Знаю. Где он сейчас?

— Как «где»? Там и сидит. Сол и Орри его сторожат. Сол-то меня и послал спросить вас, что с ним делать.

— Отпустить. А что еще с ним делать? Или, если проголодались, сварите из него суп. Из этой птахи Сол ничего не выудит. Да и на каком основании его задерживать?

— Как на каком? Я еще не кончил, слушайте дальше. Поговорили мы с этим Джебером минут десять-пятнадцать, и тут снаружи опять шум. Я пошел посмотреть, в чем дело. Вижу, около ворот остановились две машины, из них вылезают несколько человек и бегут во двор прямо на меня, пистолеты вытащили, слава богу, стрелять не начали. А я смотрю — на них полицейская форма. Кричу Солу, чтобы он запер дверь и приготовился к обороне. Тут меня окружили. И знаете, кто это был? Лейтенант Роуклифф, этот остолоп из отдела убийств, с тремя своими ищейками, и еще два полицейских да какой-то коротышка-очкарик. Сказал, что он заместитель прокурора округа Патнэм. Представляете мое состояние?

— Да уж. Они стреляли в тебя?

— А то! Но я пули поймал и запустил обратно в них. Так вот, мне кажется, что приехали они искать эту шкатулку. Ну, дальше они подошли к двери и хотели пройти внутрь. Сол оставил Орри сторожить окно. Естественно, первым делом он потребовал ордер на обыск, а его-то у них не было. Так они постояли, попрепирались, потом заявили, что сейчас войдут в дом и арестуют Сола за нарушение границ частного владения. Он показал им через стекло бумагу с вашей подписью, они посветили фонариком, прочитали и опять стали препираться. А Сол велел мне ехать в деревню и позвонить вам. Но тут Роуклифф заявил, что не выпустит меня, пока не обыщет, — может, я шкатулку хочу унести. Я сказал, что пусть только попробует — шкуру с него спущу и сушить повешу. Но машину-то нашу я вывести не мог, потому что во дворе стояла Джеберова колымага, а две полицейские вообще все ворота загородили. Пришлось объявить перемирие, и Роуклифф привез меня в Брюстер на своей машине. Тут всего около трех миль. Его люди остались на веранде. Я звоню из кафе, а Роуклифф сейчас из аптеки звонит в управление. У меня возникла идея: что, если взять его машину — и обратно, а он пусть тут кукует?!

— А что, потрясающая идея. Он знает, что в доме Джебер?

— Нет. Если Джебер боится полиции, то он не пикнет. Ну, так что нам делать? Вытолкать его? Легавых в дом пустить? Выйти-то мы не можем. Остается только сидеть и смотреть, как этот Джебер улыбается, но там холод жуткий и печки нет. А вокруг дебри непролазные и дикие звери бродят.

— Погоди секунду. — Я повернулся к Вулфу. — А что, если мне прогуляться?

Он аж передернулся. Прикинул, наверно, что между Тридцать пятой улицей и Брюстером никак не меньше тысячи рытвин, десятки тысяч машин, масса других опасностей. И кивнул.

— Возвращайся назад, — сказал я в трубку. — Джебера держите, этих в дом не пускайте. Я еду.

Когда я добрался до гаража на Десятой авеню и вывел свой родстер, было без четверти десять. В одиннадцать тридцать я проехал Брюстер и повернул налево. Час двадцать восемь минут — не такой уж плохой результат, если учесть крутые повороты на Пайнс-брид-роуд и никудышную дорогу между Маскутом и Кротон-фоллз.

Я проехал еще чуть больше мили и снова повернул налево — уже на грунтовку, узкую, как мировоззрение фанатика. Колеса попали в глубокую колею, выбраться из которой я уже не пытался. Свет фар выхватывал из темноты лишь голые ветки деревьев и кустов, торчавших с обеих сторон у самой дороги. Я вынужден был признать, что треп Фреда насчет дебрей имел под собой некоторые основания. Время от времени попадались дома, но повсюду было темно и абсолютно тихо. Я трясся уже так долго и сделал столько крутых поворотов, что начал сомневаться, правильно ли еду. Наконец впереди забрезжил свет, я миновал последний поворот и оказался на месте.

Дома, пока я собирался, Вулф высказал мне несколько соображений, а по дороге я и сам пораскинул мозгами и в итоге пришел к выводу, что в общем-то ничего страшного не произошло. Только о Джеберовой экспедиции лучше пока никому не знать. Что касается шкатулки, то пусть теперь перевернут хоть весь дом — у Сола был почти целый день, и то он ничего не нашел. Но с Джебером стоило повозиться, не говоря уже о том, что и наша репутация тоже не последнее дело.

Наконец я остановился около двух машин на обочине и заорал, открыв окошко:

— Эй, кто там, подвиньте тарантас! Ворота закрыли, а мне въехать надо!

В ответ с веранды донесся хриплый голос:

— А ты еще кто такой?

— Император Хайле Селассие. Ладно, сам подвину. Угодит в канаву — пеняйте на себя.

Я вылез из своей машины и забрался в полицейский автомобиль с опущенным верхом. Послышались шаги, и в полутьме я разглядел, как двое спустились с веранды и двинулись напрямик в мою сторону. Они перелезли через низкую ограду, и я увидел, что за первым типом в форме шел не кто иной, как мой старый знакомый лейтенант Роуклифф. Тот, что в форме, был настроен решительно.

— Давай вылазь! Только попробуй машину тронуть! Ну!

— Баранки гну. Усек? Меня зовут Арчи Гудвин, я представляю мистера Ниро Вулфа, и здесь я распоряжаюсь. Если какая-то машина мешает человеку въехать в собственные ворота, то он имеет полное право отодвинуть ее, что я сейчас и сделаю. А будете мешать, пеняйте на себя, я и так зол как черт и шутить с вами не собираюсь.

— Хорошо, вылезай, мы сами откатим, — проворчал Роуклифф и повернулся к типу в форме: — Давай уж. Спорить еще с ним.

Полицейский открыл дверцу.

— Вылезай.

— Подвинешь?

— А почему не подвинуть-то? Вылезай.

Я пересел в свою машину. Полицейский вырулил на дорогу и остановился поодаль. Мои фары светили прямо на него. Я въехал во двор и остановился перед другой машиной, которая была мне знакома — на ней Джебер вчера приезжал к Вулфу. Я вылез и направился к веранде. Там сидела целая команда. У кого-то хватило наглости направить луч фонаря прямо мне в лицо. Роуклифф с полицейским подошли и остановились у крыльца.

— Кто тут у вас за главного? — сурово спросил я. — Ясно, Роуклифф, не вы — мы ведь за чертой города. Так какое вы имеете право вторгаться в частное владение?

Они переглянулись. Полицейский шагнул ко мне:

— А у тебя какое?

— Сам прекрасно знаешь. Бумагу видели? Она подписана распорядителем наследства, в которое входит и этот дом. У меня в кармане лежит еще одна. Так кто тут главный? Кто отвечает за все это безобразие?

В углу веранды шевельнулась какая-то тень, раздался негромкий голос:

— Я-то имею право здесь находиться. Верно, Арчи?