Из глубины - Линкольн Чайлд

— О господи, — в благоговении воскликнул Крейн, — и у вас такая штука!

Пинг легко рассмеялась.

— Они не так уж редки. На настоящий момент обнаружено более двадцати.

— Двадцати? — удивился Крейн.

— Да, и чем глубже мы погружаемся, тем больше мы их находим.

— Если вы нашли их столько прямо там, где проходит шахта, сколько же их в коре вокруг?

— Они не там, где проходит шахта.

Крейн нахмурился.

— То есть как?

— Первый — да, был по ходу машины. Но потом остальные вышли нам навстречу.

— Вышли навстречу? Что вы имеете в виду?

Пинг опять рассмеялась.

— Не знаю, как еще сказать. Они приходят к Сфере. Как будто она их притягивает.

— Вы хотите сказать, что они роют себе дорогу в породе?

Пинг пожала плечами.

— Мы не знаем, как это получается. Но они выходят.

Крейн присмотрелся к необычному предмету. Он выглядел совершенно удивительно — плавал себе в воздухе посреди кабинета, светился собственным светом, переливался бесконечными радугами. Глядя на артефакт, вдруг совершенно неожиданно и с полной определенностью Крейн ощутил, что опасения Ашера напрасны. Может быть, пугающий рассказ очевидца, который доктор прочел ночью, был выдуман или относился совсем не к этому событию. Конечно, то, что вызывает у людей расстройства здоровья, находится где-то в другом месте. Такой предмет не может не быть полезным для людей. Только высокоморальная цивилизация, давно оставившая позади войны, агрессию, зло, могла создать вещь такой изумительной красоты.

— А что вы изучаете? — шепотом спросил Крейн.

— Вот этот крошечный лучик света. Я пропустила его через рефрактометр и спектрометр. Проанализировала компоненты. Но все непросто.

— Это потому, что приходится тащить к нему оборудование, а не наоборот?

Пинг опять рассмеялась.

— И поэтому тоже. Но я хотела сказать о другом: вы говорили о себе, но ко мне это тоже подходит. Части никак не складываются в целое.

Крейн сложил на груди руки и прислонился к громоздкому прибору.

— Расскажите-ка, — попросил он заинтересованно.

— Буду рада. Ведь только ученые интересуются этими… маячками — другого слова мы пока не придумали. Остальные же просто стремятся добраться поскорее до главной жилы. Иногда мне кажется, что Королис дал мне такое второстепенное задание просто для того, чтобы я не путалась под ногами. Меня приглашали на станцию программировать компьютеры ученым, а не для того, чтобы самой на них работать.

Ей не удалось скрыть горечь. «Значит, Королис убрал ее с ответственной работы и засунул в малозначительный отдел, — подумал Крейн. — Чтобы она тратила свои способности на побочные измерения и теории».

— Зачем это ему? — спросил он вслух. — Что, Королис вам не доверяет?

— Коммандер не доверяет никому, особенно человеку, который получил степень в Пекинском технологическом университете. — Пинг встала, подошла и указала на парящий в воздухе артефакт. — Глядите. Видите лучик? Он кажется ровным. Но если обработать его, то окажется, что он пульсирует — невероятно быстро гаснет и снова загорается — более миллиона раз в секунду.

Крейн смотрел на предмет.

— Да. Мне Ашер говорил.

— Это еще не все. Он выглядит как обычный луч, правда?

— Разве что очень белый.

— Но это далеко не так. Вообще-то перед нами парадокс. Почти каждое исследование, которое я проводила, выдало аномальные результаты.

— Как же так? Свет и есть свет.

— И я так думала. Но тесты показывают обратное. Вот смотрите, покажу вам пример. Этот прибор, к которому вы прислонились, — спектрограф.

— Такого большого я еще ни разу не видел.

Пинг улыбнулась.

— Это особый фотоэлектрический спектрограф. Он делает то же самое, что и его братья, только быстрее и с большей точностью. Вы знаете принцип работы?

— Он расщепляет луч на спектральные составляющие.

— Верно. Когда материя ионизируется, скажем, под воздействием высокой температуры, она начинает испускать свет. Разные виды материи испускают различные типы светового излучения. Они называются спектральными характеристиками, ими пользуются астрономы. Изучая спектральные характеристики какой-нибудь звезды, можно определить, из чего она состоит.

— Так-так.

— Я использовала спектрограф, чтобы проанализировать луч света, который испускает эта штука. А вот результаты.

С торжествующим видом Пинг обернулась, взяла листок и вручила его Крейну.

Крейн глянул на распечатку и ничего особенного не заметил. На бумаге изображена ломаная линия, с обычными пиками и провалами; извиваясь, она шла из левого угла в правый, ничуть, на взгляд Крейна, не отличаясь от электрокардиограммы.

— Я не много знаю о фотоэлектрической спектроскопии, — сказал он. — Но тут ничего странного не вижу.

— Может быть, для далекой звезды ничего удивительного нет. Но для такого маленького предмета… нет, очень необычно. Вот это, — она указала на несколько резких скачков кривой, — линии поглощения.

— И что?

— Линии поглощения появляются только тогда, когда перед звездой, на которую вы смотрите, есть какой-то другой объект. Например, газовое облако или что-то другое, что блокирует часть спектра, поглощает излучение. Вы никогда не получите такой результат от луча, находящегося в одном помещении с вами.

Крейн, нахмурившись, посмотрел еще раз на распечатку.

— То есть вы утверждаете, что свет, который испускает этот предмет, можно увидеть только у очень далекой звезды.

— Правильно. Спектральная характеристика этого объекта, строго говоря, невозможна.

Крейн помолчал. Вернул распечатку Пинг.

— И это только один из десятка парадоксов, которые я обнаружила, изучая этот маячок. Какой бы тест я ни провела, результаты ни на что не похожи. Это удивительно, но и досадно тоже. Поэтому я и решила попробовать спектрограф — подумала, что предмет, применяемый астрономами, по крайней мере надежен. — Пинг покачала головой. — А потом, физические составляющие. Прежде всего, почему артефакт испускает луч света? Вы заметили, что луч всегда направлен в одну сторону, как бы предмет ни поворачивали?

— Нет, не заметил.

Крейн потянулся к странному объекту и рассеянно повертел его в пальцах. Маячок послушно подался, но луч оставался на своем месте, неколебимо направленный в потолок, а точка, откуда он исходил, словно плавно двигалась по поверхности. На ощупь предмет был холодный и странно скользкий.

— Любопытно, — сказал Крейн. — Свет исходит из одной и той же точки, как бы сам объект ни был расположен в пространстве. Словно вся поверхность у него может светиться. — Доктор подтянул предмет к себе. Несомненно, сработало воображение — ему показалось, что в руке маячок стал немного теплее. Крейн посмотрел на Хьюи Пинг. — А вот интересно…