Цена жизни - Анастасия Владимировна Романчик

еще один хранитель синей расцветки. – Они нарушают договоры, которые для нас до сих пор были нерушимы. Может и нам пора вспомнить о том, что и мы можем не соблюдать договор, если на кону стоит наше выживание. Из-за этого человека, – он указал на Петра Ивановича, – погибла гордость леса – белокрылая Лафо!

- Мы не должны им уподобляться! Лафо сама сделала выбор! – закричал морской. – Я не позволю, чтобы пролилась кровь друзей! Даже если вы все пойдете против меня, я встану на их защиту!

- Иро, это твоя территория, почему ею распоряжается Сохо? – засмеялась красноглазая. – Отдай этих людей мне! Я использую их силу, чтобы защитить солнечного хранителя! Он важнее для нас любого договора! Твои хранители просят о защите от людей меня! Твой лес в упадке! Посмотри на них! – она указала на стоящих за спиной Иро духов. – Из них только несколько безумцев хотят защищать этих людей! И то… Лафо сегодня погибла! Сильнейшая защитница отдала жизнь за кучку отребья!

Все взгляды обратились к молчавшему отцу леса.

- Девчонка за жизнь Петра и деревенских заплатила, – холодно ответил Иро и поднял руку. – И кто сказал, что Лафо погибла?

От его действия затряслась земля. Один за другим материализовались все спасенные Катей хранители. Они продолжали спать, но некоторые уже шевелились, пробуждаясь от зимней спячки.

Бодрствующие хранители вначале оцепенели, затем их ослепленные ненавистью и гневом лица посветлели. Они бросались к спящим детям, плакали, звали по именам.

«Они не знали…» - смотрела на разыгравшуюся сцену Катя.

Другие хранители подходили к ней, падали на колени, склоняли голову и молчаливо клали перед ней кто игрушку, кто погремушку, кто аккуратно сложенную одежду, а кто обрывок ткани. Катя в ужасе смотрела, как росла гора предметов, ведь за каждым из них скрывалась маленькая жизнь.

- Заглуши их мольбу, если сможешь, – вновь заговорил Иро. – Даже отними ты у девчонки силу, ты не станешь вторым обманщиком времени.

- Я могу менять реальность…

- Им не нужен меняющий реальность. Им нужен обманщик времени, способный вернуть их детей из прошлого.

- Это не она! Это Эфо их спас! – упрямо крикнула ведьма.

- Без её дара и согласия, Эфо был бы бессилен. Поэтому на моей территории жизнь этих людей неприкосновенна.

- Скоро твой лес станет моим, и тогда либо они присоединятся к нам либо сдохнут.

- Пока я здесь хозяин… дорогая.

- Да, любовь моя, ты хозяин, – вновь засмеялась красноглазая. – А ты, Сохо, еще поплатишься за свою доброту. Не думай, что если твой лес находится в море, то люди или тэасы до него никогда не доберутся.

- Пока они до него доберутся, ты осквернишь его раньше, – мрачно отвечал Сохо.

Заметив боковым зрением движением, Катя повернулась, чтобы встретиться взглядом с абсолютно чёрными глазами Иро. Когтистая рука коснулась её лба и мягко провела по волосам к уху. Она вздрогнула от его прикосновения и побоялась пошевелиться.

- Ты будешь жить, пока полезна.

Он убрал руку и исчез в чёрной дымке.

Следом за ним подошел Сохо. Он наклонился, шепнул ей пару ободряющих слов и вручил ракушку.

Не обделила вниманием и ведьма…

- Что ж, сегодня вам повезло, но скоро я пробью барьер. Вам двоим не уйти от меня. Не присоединитесь к лесу, я вас обоих убью. Паразитам в нашем мире не место.

Пётр Иванович в защитном жесте обнял дрожащую правнучку, а Катя никак не могла избавиться от чувства, что голос ведьмы ей очень знаком. Только у одного человека она слышала этот воркующий, словно у голубки голос, который резко мог перейти в ястребиный крик.

«Не верю», - смотрела в лазурные зрачки Катя, не в силах оторваться от лица матери леса.

- До встречи, букашки, – улыбнулась одними глазами ведьма, пропадая.

Хранители в масках постепенно уходили, оставались только обычные хранители из леса Иро. К Кате приблизилась Михог.

- Простудишься, – сказала она, накидывая на плечи девушки шубу и передавая ей скинутые во время сражения валенки.

Одевшись, Катя с отвращением взглянула на свои руки. На них запеклась не только кровь Лафо, но и людей, которых убивал Эфо. Это она рвала и убивала, это она догоняла и пронзала, отбивалась от магии и слала в ответ шипы. Воспоминания услужливо подсказывали ей каждую деталь и каждое движение. И чем чётче приходило осознание, тем сильнее Кате хотелось домой. Да, её мир неидеален, там тоже происходило плохое, но дома не существовало чудовищ…

- Идем домой, – прошептал Пётр Иванович, поднимаясь. – Всё кончено.

- Дедушка…

- Мы живы, и это главное.

- Игрушки…- обернулась Катя к оставленным хранителями вещам.

- Я принесу, иди, – сказала Михог, мягко подталкивая её в спину.

На краю деревни их встречали толпа селян. Собралась вся деревня. На лице каждого был написан лишь один вопрос.

- Кровавой платы не будет! – громко сказал Пётр Иванович. – Расходитесь по домам!

- Ты уверен? – робко спросил Екимир.

- Да, уверен, – ответил колдун, проходя мимо жителей.

Селяне тревожно зашептались, заметив подтеки крови на руках, лице и одежде Кати. Тёмные люди, не зная истины, разумеется, додумают того, чего не было. Кате сразу захотелось умыться и стереть воспоминания, заглушить незримые крики, а еще очень сильно, невыносимо клонило в сон.

Глава 18

Маленький шатер, задымленный настолько, что трудно рассмотреть присутствующих. Курили все участвовавшие в допросе, а руководил процессом Ингварр, тот самый норвежец, которого Катя помнила из видений. Он задавал вопросы, а она упрямо молчала. Любой из её ответов, мог навести человека на то, что в её теле находился хранитель.

- Деточка, не заставляй меня применять силу, – с ехидцей произнес Ингварр, набивая трубку, – тебе очень не понравится, если я начну копаться в твоих мозгах. Мы нашли здесь большое количество закопанных обугленных костей и все деревенские, как один говорят, что это твоих рук дело.

- Ингварр, она тебе ничего не скажет, я заберу её и сам допрошу, – донесся усталый голос.

Катя испуганно вздрогнула, повернув голову и замечая очень худого и измученного дядю Игоря, которого здесь знали, как Алексея. Неужели… Ульяна скрывалась под личиной, или кто-то из не слишком доброжелательных хранителей? На мгновение глаза «Алексея» приобрели красный цвет, когда он разглядывал стоящую