21 урок для XXI века  - Юваль Ной Харари

Более того, мы быстро приближаемся к нескольким точкам невозврата, за которыми даже значительного снижения выброса парниковых газов будет недостаточно, чтобы обратить процесс вспять и избежать трагедии мирового масштаба. Например, если глобальное потепление приведет к сокращению площади ледяных полярных шапок, снизится интенсивность отражения от поверхности планеты солнечного света. Это значит, что Земля будет поглощать еще больше тепла, температура поднимется еще выше и лед будет таять еще быстрее. Как только интенсивность этой положительной обратной связи превысит критический порог, процесс станет необратимым и полярные шапки растают, даже если мы перестанем сжигать уголь, нефть и газ. Вот почему недостаточно просто осознать опасность, с которой мы столкнулись. Важно что-то предпринимать уже сейчас.

К сожалению, в 2018 году объемы выбросов парниковых газов не уменьшились, а увеличились. У человечества осталось совсем мало времени, чтобы отказаться от ископаемого топлива. Мы должны приступить к реабилитации уже сегодня. Не в следующем году и не в следующем месяце – а именно сегодня: «Привет, я Homo sapiens, и я подсел на ископаемое топливо».

Как в эту тревожную картину вписывается национализм? Существует ли националистический ответ на экологическую угрозу? Способна ли какая-то одна нация, пусть даже самая могущественная, самостоятельно остановить глобальное потепление? Разумеется, каждая страна может проводить собственную политику в области защиты окружающей среды, и многие из предпринимаемых мер будут весьма разумны как с экономической, так и с экологической точки зрения. Правительства могут вводить налог на выбросы двуокиси углерода или акцизы на нефть и газ, принимать более строгие законы о защите окружающей среды, снижать субсидии отраслям, загрязняющим природу, стимулировать переход на возобновляемые источники энергии. Власти также могут больше инвестировать в исследования и разработку революционных экологически чистых технологий, инициировав нечто вроде Манхэттенского проекта в области экологии.

Технологические прорывы принесут пользу не только энергетической, но и другим отраслям. В деле предотвращения изменения климата многое зависит от правительств, корпораций и даже отдельных людей. Но эффективные меры возможны только на глобальном уровне. В том, что касается климата, страны не суверенны: они зависят от действий людей, живущих на другом краю земли. Даже если Республика Кирибати – островное государство в Тихом океане – снизит выбросы парниковых газов до нуля, ее все равно поглотит океан, если прочие страны не последуют ее примеру. В Республике Чад можно на каждую крышу установить солнечные панели, но территория страны все равно превратится в бесплодную пустыню из-за безответственной экологической политики, проводимой далекими от нее государствами. Даже такие сильные страны, как Китай и Япония, не обладают экологическим суверенитетом. Для защиты Шанхая, Гонконга и Токио от разрушительных наводнений и тайфунов китайцам и японцам потребуется убедить правительства России и США отказаться от привычки «ничего не менять».

В том, что касается климатических изменений, националистический изоляционизм опаснее ядерной войны. Глобальная ядерная война уничтожит все страны мира, и поэтому каждое государство заинтересовано в том, чтобы ее предотвратить. Глобальное потепление, по всей видимости, по-разному скажется на разных странах. Некоторые, и прежде всего Россия, скорее всего, даже извлекут из него преимущество. У России относительно немного прибрежных активов, поэтому ее не так сильно, как Китай или Кирибати, тревожит подъем уровня океана. И если республику Чад повышение температуры превратит в пустыню, то Сибирь в результате потепления превратится в мировую житницу. Более того: при таянии льдов на Крайнем Севере арктические морские пути, которые контролирует Россия, станут крупнейшими артериями мировой торговли, а Камчатка заменит Гонконг в роли главного перекрестка мира[116].

Точно так же замена ископаемого топлива возобновляемыми источниками энергии одним странам принесет больше выгоды, чем другим. Китай, Япония и Южная Корея зависят от импорта огромных объемов нефти и газа. Они будут рады освободиться от этого бремени. Россия, Иран и Саудовская Аравия зависят от экспорта нефти и газа. Их экономики ждет крах, если эти энергоресурсы внезапно уступят место солнцу и ветру.

Поэтому одни страны, такие как Китай, Япония и Кирибати, будут решительно настаивать на скорейшем сокращении выбросов углекислого газа, а другие, например Россия и Иран, вряд ли проявят подобный энтузиазм. Но даже в таких странах, как США, которым глобальное потепление грозит серьезным ущербом, есть риск, что националисты проявят недальновидность и эгоизм и не распознают масштаб опасности. Небольшой, но показательный пример – в январе 2018 года США установили 30-процентную пошлину на импортные панели солнечных батарей и оборудование для солнечных электростанций; тем самым американские производители получили поддержку, но ее ценой стало замедление перехода на возобновляемые источники энергии[117].

Атомная бомба – настолько прямая и очевидная угроза, что ее трудно игнорировать. А вот угроза глобального потепления носит более неопределенный и отдаленный характер. Поэтому в тех случаях, когда долгосрочные аспекты защиты окружающей среды требуют жертв уже сегодня, у националистов возникает соблазн поставить на первое место сиюминутные интересы своей страны и убедить себя, что об экологии они позаботятся позже – или оставят эти заботы другим. Некоторые из них просто отрицают существование проблемы. Едва ли можно считать совпадением, что скепсис относительно изменения климата характерен именно для правых националистов. Социалисты, придерживающиеся левых взглядов, редко пишут в Twitter, что «изменение климата – это китайские сказки». Национального ответа на проблему глобального потепления не существует, а потому некоторые политики националистического толка предпочитают делать вид, что не существует и самой проблемы[118].