Чумной поезд - Андрей Звонков

— Понятно, — согласился Пичугин. — Но это нам мало дало.

— Почему?

— Потому что, пока мы ни на шаг не приблизились к определению конкретного поезда.

— Факт, — ответила Наталья.

Они пустились в обратный путь. Пес, поняв, что работа сделана, принялся метить редкие кусты на промзоне.

— И все же ты не прав. Доказанность версии с поездом сама по себе многое меняет! — на ходу говорила Наталья.

— Что меняет? Мы не знаем, какой конкретно поезд сейчас увозит на юг сотни зараженных!

— Ну да. Но ситуацию в Воронеже это меняет кардинально! Из нее напрямую следует, что других зараженных, кроме контактных с пострадавшим, в Воронеже больше нет. Нельзя так думать, нельзя расслабляться, но, скорее всего, это все-таки так. Хотя какое тут расслабление? Ты прав, у нас теперь полный поезд гарантированно зараженных. Этот поезд либо куда-то едет, и из него, на каждой станции, выходят пассажиры, разнося заразу по городам, либо он уже приехал и вывалил на вокзал людей, как бомбы из кассеты.

— Думать даже страшно. В поезде может быть от восьмисот до полутора тысяч пассажиров. Женщины, дети…

— Нужно остановить все пять поездов, попавших под подозрение, — глухим тоном заявила Наталья. — Дальше проверки, анализы.

Добравшись до трейлера и освободившись от защитного костюма, Наталья первым делом созвонилась с Думченко. Разговор сразу пошел на повышенных тонах. Кочергин, ощущая себя неловко, вернулся к «УАЗу», а Пичугин решил не оставлять Наталью одну в сложной для нее ситуации. Она напирала, рассказывала о следах, которые удалось найти, но Думченко, похоже, оставался непреклонен и требовал доказательств. В тишине трейлера можно было различить доносящийся из динамика голос:

— Остановить пять поездов и посадить их пассажиров в карантин? Это слишком! Исключите хотя бы три! С двумя поездами я разберусь! Но пять загнать в тупик мне никто не позволит!

В конце концов Наталья нажала иконку отбоя и с недовольным видом сунула телефон в карман.

— Не могу! — негромко произнесла она. — Словно головой о бетонную стену. Почему так, Олег? Неужели тысячи человек, опоздавших на несколько часов в свои курортные отели, в случае остановки поездов страшнее сотен тысяч погибших от чумы, если поезда не остановить?

— Ну… — Пичугин бессильно развел руками.

— Нет, не сдамся я! — твердо заявила Наталья. — Мне всю жизнь приходилось работать в условиях всеобщей недооценки опасности. И я никогда не сдавалась. Мы же выяснили очень важную вещь!

— Какую? — осторожно поинтересовался Пичугин.

— Наш пострадавший не доехал до станции Воронеж! Понимаешь?

— Естественно. И что?

— Но он ведь не сам вышел! Его выкинули! А ехал он куда?

— Куда угодно он мог ехать — Пичугин никак не мог сообразить, к чему клонит Наталья.

— Думченко мне пообещал, что если точно определим поезд и получим доказательства, он его остановит.

— Но мы не знаем номер поезда! — воскликнул Пичугин.

— Теперь мы можем его легко узнать! За пару минут! Неужели не понимаешь? Смотри, наш пострадавший купил билет до какой-то станции. Но выкинули его из поезда раньше. Значит, он по билету сейчас числится пассажиром, а по факту его в поезде нет. Кочергину нужно просто связаться с начальниками двух поездов и выяснить, от какого из них отстал пассажир с нужными приметами. Даже пол и возраст — достаточно. А ведь ребята из транспортной полиции по такому случаю могут выяснить у окружающих пассажиров и более детальную информацию. Например, кто-то мог запомнить изображение на футболке, оно приметное.

— Мы эту версию уже озвучили транспортникам, минут двадцать назад, — признался Пичугин. — Но от них нет пока вестей! Давай поторопим?

Он бросился к машине и дал Кочергину задание связаться с начальниками поездов и с полицейскими нарядами на линии. Наталья все это время мерила шагами пространство вокруг трейлера.

— Чаю не хотите? — спросил у нее один из полицейских.

— Хочу, — призналась она. — Буду крайне признательна. — Она достала из кейса бутылку с белковым коктейлем.

— Можете к нам в гости, если хотите. — Полицейский указал на автобус с сине-белой раскраской, на котором привезли сотрудников для оцепления.

— С удовольствием. Я люблю пассивную протоплазму, — процитировала она персонажа из рассказа Роберта Шекли[20]. — Но я еще люблю и быстрые углеводы! Сахару побольше положите!

Полицейский усмехнулся:

— За фигуру не беспокоитесь?

— Не беспокоюсь! — отрезала Наталья. — Мозгу глюкозы не хватает.

Наталья забралась в автобус, там оказалось уютнее, чем она думала. На двух откидных столиках лежали бутерброды, стояли термосы с чаем.

«Незатейливое человеческое счастье», — подумала она.

Ей уступили место у столика, кто-то из полицейских выразительно показал кулак товарищам, чтобы не матерились при даме. Чай оказался как-то по-особенному вкусным, каким он бывает не дома, не в ресторане, а в каких-нибудь особых местах вроде палатки на горном перевале или бревенчатого домика посреди занесенной снегом тайги. Наталья подула через краешек чашки и поняла, что ей сейчас просто необходимо было отвлечься, иначе мозг, не находя выхода, неизбежно загонит тело в экстремальный режим.

Минут через десять Пичугин заглянул через открытую дверь в автобус.

— Снова мимо, — неохотно сообщил он.

— В смысле? — удивилась Наталья.

— Ни в одном из поездов отставших не обнаружено. Согласно докладам начальников составов, все на своих местах.

— Быть этого не может! — убежденно заявила Наталья.

— Почему?

— Как почему? — Потому что пострадавший остался здесь, в Воронеже, а поезд ушел. Значит, отставший обязан быть! Как иначе? А другие четыре поезда?

— То же самое. От одного отстала семья, но им за сорок. От другого отстала девушка. И все.

— Ну не может же быть!

— А ты не думала, что мы могли ошибиться? — Пичугин посмотрел на Наталью.

— В смысле?

— В том смысле, что пострадавший никогда не ехал в поезде, а его разбитый смартфон вместе с фотками принадлежал грабителю.

Наталья допила чай и решительным шагом покинула автобус. Пичугин едва успел посторониться.

— Идем! — велела она.

Пичугин, ощущая себя виноватым, поплелся следом.

— Ты чушь несешь! — на ходу говорила она, словно вбивая каждое слово, как гвоздь. — Чушь! Откровенную! Следы! Мы нашли следы. Это факт. Значит, пострадавший сам дополз от путей до того места, где его обнаружили.