Мила 2.0 - Дебра Дриза

— Там, — указала я. По левую сторону от нас, по тротуару перед мотелем двигалась фигура, которую мой сканер выделил зеленым. Я сфокусировалась на лице человека и застонала. Это был тот глупый охранник из минимаркета. Он направлялся к нам.

— Что будем делать?

— Сделай вид, что ищешь что-то в машине.

Мама нажала кнопку на пульте, чтобы разблокировать дверцы, и я засунула назад чемодан, а потом наклонилась внутрь и притворилась, что роюсь в кармане на спинке водительского кресла.

Мама подбежала к машине со стороны пассажирского сиденья и полезла рукой под коврик.

Я тем временем затаила дыхание, а насвистывание охранника постепенно становилось громче. Вот он все ближе. И ближе.

Я не осмелилась оторвать взгляд от кожаного кармана, но слышала хруст гравия под подошвами его ботинок, слышала, как он подошел прямо к маме.

— У вас все в порядке? Мой друг, владелец мотеля, попросил проверить, сказал, кто-то жаловался на шум.

Который, скорее всего, подняли мы. Я вцепилась в карман, а мама тем временем выпрямилась.

Когда она заговорила, ее голос звучал раздраженно:

— А вы думаете, почему мы уезжаем среди ночи? Эти дебилы в тридцать пятом такой концерт устроили… Под эти звуки спать просто невозможно. Минут пятнадцать назад они наконец-то заткнулись, но мы решили выехать пораньше, раз уж все равно не спим — нам еще далеко ехать.

Тридцать пятый номер. Второй по счету от нашего.

— Какого рода звуки? Было похоже, что кому-то причиняют боль?

Через окно я увидела, как он выискивает взглядом названный номер. Блин. Если он пойдет допрашивать постояльцев, у нас возникнут серьезные проблемы.

Должно быть, мама тоже сразу это поняла, потому что она усмехнулась:

— О нет, не такие звуки. Другие. Ну, вы знаете, — сказала она, приподняв бровь и мотнув головой в мою сторону, — мол, не при детях.

Несмотря на то, что парочка с их бурной ночной активностью существовала только в воображении, мои щеки вспыхнули. Особенно учитывая, что еще недавно этот охранник ко мне клеился. Что натолкнуло меня на отличную, хотя и унизительную мысль о том, как его спугнуть.

Я выпрямилась, надеясь, что в тусклом свете не слишком хорошо видно мои пылающие щеки.

— Привет! — помахала я парню из-за машины. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сложить два и два, но, когда до него дошло, это выглядело почти комично.

Он ахнул, потом, путаясь в собственных ногах, попятился от «Тахо», как будто его могло ударить током.

— Здрасьте, — сказал он грубым голосом, который звучал совершенно фальшиво; его рука метнулась вверх, оттягивая воротник. Не теряя ни секунды, парень развернулся к маме.

— Спасибо за разъяснения. Пойду сообщу дежурному. Хорошего вам вечера.

Затем он пригнул голову и бросился к офису, не оборачиваясь и не глядя по сторонам.

Я готова была засмеяться, но меня прервала мама:

— Нам нужно вывести из строя их машину до того, как он вернется, — сказала она, смотря вслед удаляющемуся охраннику.

— Я разберусь с этим, а ты пока найди маячок.

— Я бесшумно метнулась к черному внедорожнику. Внутри никого не было, отлично.

Я засунула руку в карман и нащупала ножницы, которые припрятала туда, чтобы случайно не нанести никому слишком серьезных травм. Я бросила взгляд через плечо и, убедившись, что охранник по-прежнему в офисе, присела возле колеса со стороны водителя. Я замахнулась и резко, с силой воткнула ножницы в шину. Они прорезали внешние слои резины легче, чем я ожидала, и вошли по самые кольца, так что моя рука коснулась покрышки.

Это напомнило мне о похожем действии, которое я совершила всего несколько минут назад, — только в тот раз я всадила железо в человеческую плоть. Прогнав эту мысль, я перешла к следующему колесу.

Меньше чем через две минуты в каждой шине красовались свеженькие дыры шириной с лезвия ножниц. Даже если наши преследователи как-то ухитрятся освободиться, далеко они не уедут.

Я подбежала туда, где была припаркована наша машина. Пора было отправляться, и чем быстрее, тем лучше. Но оказалось, что сделать это не так просто, как я думала, — я обнаружила, что мама наполовину исчезла под машиной. Снаружи торчали только ее длинные ноги.

— Так и не нашла?

Невдалеке скрипнула дверь офиса. Охранник.

— Скорее!

— Секунду. — Когда она развернулась к заднему колесу, из-под машины вырвался луч мягкого света, и я поняла, что она захватила с собой фонарик. Охранник стоял спиной к нам у приоткрытой двери, но в любой момент мог обернуться, заметить свет и заинтересоваться, чем мы там занимаемся. Мама выскользнула из-под машины с перемазанными пальцами, но с торжествующим видом. — Вот он, — объявила она, демонстрируя мне мигающую красным штуковину в оболочке из какого-то прозрачного, похожего на силикон материала.

В ту же секунду, когда мама поднялась с земли, с лязгом захлопнулась дверь. Бросив в нашу сторону быстрый взгляд и вяло помахав, охранник заспешил прочь.

Я вздохнула с облегчением, а мама возбужденно зашептала:

— Это не стандартный прибор слежения, которыми пользуются военные. Ты запрограммирована улавливать их сигналы. Но вот эта синтетическая оболочка, скорее всего, как-то помогла скрыть сигнал от тебя, в то же время не перекрывая его полностью. Вообще-то, гениально. — Она осторожно поворачивала прибор в руках, словно какую-то драгоценность.

Ученый остается ученым даже в минуту опасности, как сейчас. Я распахнула перед ней дверцу.

— Здорово, мам, только можно сначала мы отсюда уедем, а потом ты будешь продолжать восторгаться устройством, которое чуть нас не убило?

Восхищения на ее лице поубавилось, а губы расползлись в глуповатой улыбке.

— Ты права — извини!

Когда она забралась на сиденье и нажала на педаль, ее улыбка стала еще шире.

— Почему ты так делаешь? — спросила я, когда мама дала задний ход, выезжая с парковки.

— Что делаю?

— Улыбаешься каждый раз, когда я говорю что-нибудь особенно гнусное. — Такое случалось и раньше, но этот раз определенно был самым странным.

Светофор впереди загорелся желтым, и она резко затормозила.

— Потому что это доказывает, что в тебе больше человеческого, чем ты — чем все — думают.

— Что-то я не вижу в этом смысла.

Мама лучезарно улыбнулась, пригладив мне волосы.

— О, это совершенно логично. Подумай, Мила. Правительство ведь не закладывало в твою систему способность к сарказму. Как и я. Я всего лишь внедрила воспоминания и загрузила словари молодежного сленга. Это твое, личное. Это означает, что ты растешь, развиваешься… как любой человек.