Творцы миров - Юрий Никитин

Я подумал о Клариссе, мобильник тихонько подал сигнал. Яприложил к уху:

– Алло?

Прозвучал голос, который я узнал с первой секунды:

– Володя, привет!.. Ты как там?

– Все так же, – ответил я. – А как ты,Кларисса? Надо же, только о тебе подумал…

– Иду в гору, – ответила она ликующе. – Яприглашена участвовать в подтанцовке… угадай, где?

– Не берусь, – ответил я. – Скажи.

– Нет, ну ты хоть попробуй!

– В Большом Кремлевском дворце, – сказал явеликодушно.

В мобильнике охнуло, затем удивленно обиженный голос:

– А ты чего так решил?

– У тебя изумительная фигура, – сказал ячестно. – Сказочно прекрасное лицо. Дивные глаза и очаровательная улыбка.Ты достойна самого лучшего, Занусси… э-э, Кларисса!

Она весело рассмеялась:

– Спасибо! Но ты угадал просто волшебно. Я в самом делес нашей танцевальной группой буду вести подтанцовку в Большом Кремлевскомдворце. Там сегодня пройдет Большой вечер юмора… Обязательно включи телевизор!Это по московской программе.

– Ничего, – сказал я, – будет ивсероссийская.

– Да ты что? Сейчас и московская – супер! Это такойрулез, что я визжу от счастья и хожу на ушах по квартире!

Поздним вечером, возвращаясь от стола Кулиева, где обсуждалирасстановку на карте городов и замков, за которые будут бороться кланы, альянсыи гильдии, я вспомнил о подтанцовщиках, мазнул на ходу пальцем по сенсорам.Огромный экран вспыхнул, пока беззвучно, это отключено, чтобы не мешать, да икому жвачник на фиг нужен, если люди работают.

Ворпед повернулся от стола, взгляд пробежал по экрану.

– Новостей захотелось?

– Нет, – буркнул я. – На какой кнопке сейчасмосковский канал? Все вы, морды, перестраиваете…

– Это не я, – сказал он быстро – Это Скоф! Онподключил к системе. Теперь можно и на телевизор выводить изображение. А что намосковском?

– Вечер юмора, – ответил я с неловкостью.

Он посмотрел с удивлением и непониманием, сам быстро иуслужливо нашел нужный канал, я увидел огромный богатый зал, заполненный сытыми почему-то красномордым народом. Женщины, как одна, – под стать мужчинам.Даже те, что совсем молодые, толстые, сытые и красномордые. А мужчины как будтовсе снимались в рекламе пива, ну там где дружные друзья и все такое, сидят ипьют, сидят и пьют, а потом снова сидят и пьют.

Кулиев и Скоффин пошептались, деликатнейший Ворпед принеснаушники и напялил мне на голову.

– Только ничего не пропусти, шеф, – сказал онзаботливо.

Я пробормотал с неловкостью:

– Да мне и слушать не надо… и так по мордам всепонятно…

– Нет-нет, – заговорил Ворпед настойчиво, –лучше послушать. Я не сразу врубился, зачем тебе это надо, а теперь вижу, это жнаши деньги сидят…

– Гм, – ответил я, – ну… вообще-то ты прав,прав.

Они ушли чуть ли не на цыпочках, а я смотрел на огромныйэкран, где весь зал глупо и жирно гогочет над тупейшими… это убожество дажешутками нельзя назвать, но люди в зале гогочут до слез, топают ногами, вытираютплатками жирные слезы на жирных мордах. Господи, ну почему ни одной худой, илиэто экран у меня все там растягивает? И животы мужикам подвешивает? И двойныеподбородки даже молодым мужичкам?.. Именно мужичкам. Мужчин не заметил ниодного, хотя оператор то и дело показывает гогочущих, как стадо откормленныхгусекоров, зрителей, приобщающихся к прекрасному.

Иногда за этими, острящими со сцены, появляются девочки, чтоделают ритмичные полутанцевальные движения. Не танцы, это для такого сборищаслишком, а именно полутанцы, наборы из простейших движений, называемыеподтанцовками. Как я ни присматривался, Клариссу разглядеть не удавалось, сэтой точки они все одинаковые, чисто мужской взгляд на женщин, зато понял, чтонаконец-то мне повезло увидеть самое тупое и мерзкое зрелище на свете –коллективные вечера юмора! Оказывается, это куда противнее, чем когда пьяныйбомж блюет в людном месте на чистый тротуар, а еще и сядет там же срать. В этомслучае как-то понимается, что вот один бомж в большом и чистом мире, но когдаперед огромным залом эти так называемые юмористы… в самом деле становитсягадостно. И тошнит больше, чем когда смотришь на срущего бомжа.

В юморе, как и везде, существует пирамида. То естьпримитивный понимают все, даже самые что ни есть интеллектуалы, добротный юморпонимают люди с достаточно развитым интеллектом, а самый тонкий и с тройнымдном… о, это для высоколобой верхушки, которой раз-два и обчелся.

Так что понятно, какого уровня должен быть юмор, чтобы егопонимали все. Особенно в большом зале. Или хотя бы большинство. Но устроителистараются, понятно, угодить всем, потому тот юмор, который на сцене, понимаютвсе. В смысле, те, кто пришел. Интеллектуалы, ессно, не придут. Да и по лицамсидящих в зале видно, что за изысканные и высоколобые интеллектуалы. Стоиттолько увидеть, как ржут и гогочут, над чем гогочут, в каких именно местах ржути топают от удовольствия задними копытами.

Я старался как можно объективнее слушать и юмористов,посматривал на сидящих в зале: Ворпед мудро сказал, что это же нашипотенциальные покупатели, это их деньги постараемся выудить на свой проект, такчто надо не слишком завышать планку, а потакать, потакать…

Потакать, не теряя лица, мелькнула мысль, можно графикой.Графика – единственное, против чего никто не спорит. И сэттинг должен бытьтаким, чтобы и все эти сидящие в зале чувствовали себя в нем комфортно, как вотздесь в зале. И чувствовали, что тот мир создан для них. В реале все-таки эти вот,которые электорат, иногда смутно чувствуют, что обделены, всякие там олигархивсе захапали, но в байме надо, чтобы эти вот умом убогие чувствовали себя как враю.

В христианском раю, где униженные возвысятся и всякие тамнищие и умом убогие будут сидеть на самых высших местах. В байме надо сделатьтак, чтобы эти убогие чувствовали себя не просто комфортно, но и хозяевами.Выделить на них арены, где до одурения будут сражаться друг с другом, интерфейспопроще, чтобы не слишком напрягать их убогие мозги…. вон как ржут надочередной глупостью, именуемой здесь пародией… Трое мужиков, надев бабьиплатки, поют гнусавыми голосами песни революционных и военных лет, всяческивыворачивая тексты, заменяя пролитую кровь жратвой и траханьем. Это называетсяздесь пародированием. За такое надо, понятно, к стенке, но когда объявленасвобода, то больше всего голосов и власти оказывается у уголовников иклинических идиотов, которые ничего не стесняются и всюду лезут.

А интели стыдливо помалкивают, стесняются «грязной» политики,а потом недоумевают, почему одного из таких вот пародистов избралигубернатором. А вот эти же в зале и выбрали губернатором. А еще тепарнокопытные, что смотрели эту дурь по жвачнику и тоже ржали, попивая пивко.