Верность - Марко Миссироли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тебе так быстро все надоедает, – сказал Томмазо, гладя ее левую руку.
– Почему ты это говоришь?
– Если и я тебе надоем, подними вот этот палец, – проговорил он, дотронувшись до ее указательного пальца.
– Зачем?
– Тогда я исчезну.
Парень, готовый ради нее даже исчезнуть. С тех пор она смотрела на свой палец как на уста истины. Выйдя из остерии, она поглаживала его, как это делал Томмазо. София спустилась к парку Марекья, зимой там никого не было, и шорох шагов по гравию эхом разносился по пустынным аллеям. Свернув на тропинку к Ина Каза, она мысленно вернулась к возможным последствиям своего поступка: Карло Пентекосте получает бандероль, смотрит на штамп с местом отправления (он уже видел другие книги в ее «Инстаграме»), нервничает, неловко распечатывает конверт, догадывается, что внутри, достает книгу и видит свое никуда не девшееся желание. Она спрашивала себя, было ли ее бегство от него (перед возвращением в Римини) попыткой оставить по себе светлую грусть? Несомненно, эта грусть могла принять разные формы – приятного воспоминания, сожаления или безразличия. Он и она совершенно безразличны друг другу – время вытравило из памяти Милан, однако, когда она встречалась с мужчинами, что-то внутри нее оживало. Каждый раз она вспоминала о нем – это превратилось чуть ли не в условный рефлекс. Он словно оставил ей нечто напоследок. Нечто неуловимое и глубокое, чем она очень дорожила. Профессор оставил ей в наследство поднятый ручник и капельку нетерпения: тебе так быстро все надоедает.
В этом она убедилась, когда ей в голову пришла идея послать первый роман. Эта мысль взбудоражила ее как раз в тот день, когда она подстриглась под мальчика: на следующее утро София купила Фенольо на пьяцца делле Поверачче, бережно, словно сокровище, принесла покупку домой, раскрыв книгу веером, понюхала ее и завернула в бумагу. Фенольо, «Страстная суббота», кухня, в которой прячется главный герой, и лекции Пентекосте об этой кухне. Впрочем, ее магазин с шурупами, штукатуркой и латунными петлями не сильно отличался от этой кухни. Ее переполняла такая решительность, когда она нащупывала рукой гвоздь в ящике с товарами, когда раздавались щелчки колесиков от коробки с шурупами, когда со стремянки она разглядывала отца, переставляющего товары на витрине, с пачкой сигарет в нагрудном кармане (как же быстро он состарился).
Вся их жизнь прошла между домом и магазином. И когда однажды вечером в пятницу отец предложил ей снять квартиру в районе Падулли (там сдавали жилье по отличной цене), она лишь покачала головой, и он, занявшись сервировкой стола, не стал настаивать: по пятницам он готовил ей спагетти с вонголе, а она делала сабайон. Порой отец предлагал:
– Сходим к маме?
На что она отвечала:
– Сходи сам.
Маргерита задержалась на обеденном перерыве, дочитывая последние страницы. Вернувшись в офис, она положила книжку в обложке кирпичного цвета с изображением девушки с оголенной грудью себе на письменный стол: «Сильвия» – роман-наваждение. Если Карло не переспал с Софией, если он и на самом деле, как и София, не удовлетворил свое желание, то София Казадеи существовала и в настоящем. Маргерита по собственному опыту знала: стоило всего раз удовлетворить свое желание – переспать с Андреа, – чтобы больше не думать об этом.
Ей хотелось поговорить с мужем, позвонить ему прямо из офиса, не обращая внимания на коллег: к беспокойству о матери теперь присоединилась и тревога. Сдержавшись, она нашла в контактах номер той, которая познакомила ее с Карло; от того вечера в памяти остались лишь свечи, мерцавшие посередине стола. Со временем сестра Карло стала для Маргериты чем-то вроде системы сосудов для сообщения с собственным мужем. Удивительно, но порой Маргерите было достаточно пообщаться с золовкой, чтобы перестать дуться на Карло. Симона взяла трубку, когда Маргерита уже собиралась нажать на отбой.
– Симо, ты чего так дышишь?
– Да Нико забыл бутсы. Пришлось побегать.
– Все в порядке?
– Я хотела проведать Анну в больнице, но ты не поверишь… – Симона перевела дыхание.
– Мама сказала, что ты звонила.
– Это Карло дал мне трубку, – пояснила Симона, стараясь отдышаться. – Знаешь, она держится бодрячком.
– Симо, я боюсь.
– Не переживай! Ее в два счета поставят на ноги! Вот увидишь!
– Если пойдешь в больницу, прихвати с собой Нико. Она его обожает. Говорит, он поднимает ей настроение.
– Побыла бы она с ним хоть часок, посмотрела бы я на ее настроение! Рэп и Криштиану Роналду, Криштиану Роналду и рэп. Сейчас его хоть можно сплавить на выходные к отцу. В прошлый раз он поклялся, что Мамаду готовил карбонару, представляешь?
– Мамаду у плиты?
– Прикинь! Был заправщик, стал шеф-повар!