Кортес - Кристиан Дюверже

Для многих мексиканцев присутствие испанцев было невыносимым. Они не могли примириться с вторжением ни с политической, ни с идеологической, ни с религиозной стороны. Поведение самого тлатоани было крайне непонятным, и многие обвиняли императора в трусости. В этом контексте, когда могли сыграть роль и чисто психологические факторы, подъем антииспанских настроений мог вызвать панику у Альварадо и его крошечного отряда. Но хотя проведение праздника Токскатля не могло быть проявлением открытой враждебности по отношению к испанцам, вполне вероятно, что Альварадо просто испугался. Он мог заподозрить заговор там, где его вовсе не было. Не исключено, что на него подействовала гнетущая атмосфера в городе. Что могли сделать несколько десятков испанцев с сотнями тысяч воинов? Можно также предположить, что Альварадо попытался подражать Кортесу. Он видел в Чолуле, как можно спастись, нанеся удар первым и предупредив намерение врага. Вероятно, в его голове возникла мысль повторить чолульскую операцию. Но Альварадо было далеко до Кортеса. И он ошибся, как в анализе ситуации, так и в исполнении своего смертельного маневра. Эта резня, которая не могла восприниматься иначе, как проявление жестокости и акт агрессии со стороны испанцев, стала последней каплей, переполнившей чашу терпения ацтеков. Своей кровожадностью Альварадо обратил против себя общественное мнение, которое Кортес умел смягчать добрым словом.

В центре конфликта стоит и сама личность Мотекусомы. Последний ацтекский тлатоани имел немало противников, которые обличали его попустительство, мягкотелость, нерешительность и бесхребетность. Не раз его выставляли своего рода пособником завоевателей. Как будто все забыли, что император был в плену у захватчиков с первого дня пребывания Кортеса в Мехико. В любом случае было бы неправильно судить Мотекусому по западным критериям. В Центральной Америке правитель не был диктатором, и индейское слово «тлатоани» означает «тот, кто держит слово», «тот, кто говорит» или «тот, кто умеет говорить». Правитель обычно избирался за свою способность выступать арбитром в спорах различных группировок и умение достигать согласия при решении важных затрагивающих общие интересы проблем. Тлатоани находился, таким образом, в нескончаемых переговорах с советом старейшин. Он должен был уравновешивать власть жрецов и воинов, следить за адекватным представлением каждого квартала в совете, не забывать о роли ремесленников и купцов в экономике города и всей империи. Другими словами, решения тлатоани исходили не из личных оценок ситуации, но основывались на том, что по его ощущению было общим в мнениях всех партий на конкретный момент времени.

Надо добавить, что Мотекусома пришел к власти в 1502 году, то есть спустя десять лет после высадки испанцев на Кубе. Можно с уверенностью предположить, что он не был лишен некоторого фатализма. Он знал, что, рано или поздно, пришельцы дойдут и сюда и его империя будет завоевана. Для него не стоял вопрос, принимать или нет присутствие испанцев, конкиста была свершившимся фактом. За его кажущейся мягкотелостью скрывались проницательность и трезвый расчет. Ключ к пониманию поведения Мотекусомы лежит в самом процессе скрещения рас, при котором происходит взаимное проникновение культур. Если Кортес был восхищен цивилизацией ацтеков, почему не предположить, что и Мотекусому могли привлекать некоторые аспекты европейской культуры? Разве может война решить все сложнейшие проблемы, которые неизбежно возникают при столкновении двух культур? Пролив кровь, Альварадо тем самым провалил политику, начатую Кортесом в Мексике. Токскатльская резня стала не только позорным проявлением варварства. Она перечеркнула все планы сосуществования, которые лелеял Кортес. Для главнокомандующего это была катастрофа.

Когда 24 июня Эрнан вернулся со своими людьми из Веракруса, ситуация была уже безнадежной. Хотя никто не осмелился преградить ему путь к центру столицы, повсюду витал дух мятежа. Кортес никогда не рассказывал, как прошел его разговор с Альварадо. Видимо, ему удалось сдержаться. Однако никакие объяснения Альварадо не могли его убедить. Положение испанцев было отчаянным, и Кортес внутри кипел от негодования. Но в тот момент его главной заботой был тлатоани. Кортес понимал, что Мотекусома предан своими. Его заложник утратил всякую ценность и не скоро ее вернет. Осторожный конкистадор еще зимой приказал построить четыре шлюпа, которые стояли на якоре возле главного храма, обеспечивая возможность отступления по воде. Но ацтеки сожгли суда. Пути к отступлению не было. Испанцы оказались в ловушке.

В этой тяжелой атмосфере окончил дни тлатоани Мотекусома. 25 июня Кортес предпринял последнюю попытку переговоров. Он приказал вывести правителя ацтеков на крышу дворца Аксайякатля в надежде, что тот усмирит толпу и остановит стычки, но появление тлатоани не возымело действия. Его никто не желал слушать. Возбужденные воины оскорбляли его и осыпали бранью. В него полетели камни.

Сначала один, потом два, затем десять, а следом сотня. Толпа забрасывала своего императора камнями за предательство и переход к врагу. Прикрывая Мотекусому щитами и защищая его от ударов, испанцы начали отступать. Но тут тлатоани был тяжело ранен камнем в висок. Чувствуя себя преданным и покинутым, Мотекусома не боролся за жизнь. До самого конца он отказывался от принятия крещения, но попросил у Кортеса исполнить его последнюю волю и взять под свою защиту его детей – сына Чималпопока и дочь Текуичпо. Тлатоани скончался 28 июня 1520 года. Испанцам оставалось только бежать, пока еще не было поздно.

Теночтитлан, 30 июня 1520 года

С 25 июня, то есть с первого же дня после своего возвращения из Веракруса, Кортес был осажден во дворце Аксайакатля. Испанцы по многу раз в день пытались нащупать лазейку и выскользнуть из кольца ацтекских воинов. Но проблема заключалась в том, что Теночтитлан был островом, и выйти из него можно было только по дамбам, которые были построены с разрывами, позволявшими воде беспрепятственно перетекать с одной стороны дамбы на другую. Над этими техническими промежутками были переброшены мосты, но для того, чтобы запереть испанцев в самом сердце города, ацтеки убрали или разрушили их. Кортесу предстояло захватить эти стратегически важные объекты. Он полагал справиться с этой задачей с помощью гуляй-городов – башен на колесах, защищавших от стрел и камней. Но эти осадные машины, сколоченные на скорую руку, не решили проблемы и не позволили установить контроль над мостами. Кортесу пришла в голову новая мысль, возможно, подсказанная Мариной. В центральноамериканской символике захват главного храма города означал победу над его защитниками. Кортес направил свои силы на захват Темпло Майор в надежде сломить боевой дух мексиканцев. После ожесточенного боя он завладел святилищем Уицилопочтли и Тлалока. Но вопреки ожиданиям боевой дух ацтеков не был сломлен, напротив, антииспанские настроения только усилились, и тиски блокады сжимались все сильнее.

Смерть Мотекусомы 28 июня была для Кортеса тяжелым ударом. Он лишился живого щита. Новым правителем был избран брат усопшего тлатоани Куитлагуак, который не относился к «умеренным». Тогда Кортес предположил следующий сценарий. Он думал, что ацтеки устроят своему почившему императору торжественные похороны, и решил воспользоваться этой возможной передышкой, чтобы бежать из Мехико. С самым откровенным цинизмом он приказал задушить правителей Тлакопана, Тлателолько и Текскоко, которых он удерживал в заложниках вместе с Мотекусомой в надежде, что похоронные процессии сразу во всех городах – спутниках Мехико отвлекут население от испанцев, пусть даже на день.[122]