Кровные узы - Анжела Марсонс

– И я рада, что мы помирились прежде… прежде чем… – Джеральдина с трудом сглотнула.

– Вы видели ее еще раз? – уточнила детектив.

– Нет, не видела, – покачала головой ведущая. – Но она отвечала на мои звонки. И мне, наконец, удалось объяснить ей то решение, которое я приняла. Назвать время…

– Решение? – переспросила Ким.

Джеральдина сделала еще один глоток кофе и поставила чашку на поднос. В коридоре послышалось покашливание Белинды.

– Решение, инспектор. Я решила публично признать Максин своей дочерью.

– Что ж, это было познавательно, – сказал Брайант по дороге к машине. – Тебя не удивила эта история с заказом чашки кофе?

– Там вообще происходит что-то странное, – согласилась Ким. – Борьба за власть.

– А ты не так проста, командир, – ухмыльнулся сержант.

Стоун приподняла одну бровь.

– Даже кофе не дала выпить, так что ей пришлось украсть мой, – продолжил ее коллега.

– Ну до воровства дело не дошло, да и вообще, Брайант, она взрослая женщина в своем собственном доме. Сама разрешает…

– Не надо, командир. Семейные отношения немного сложней, чем ты думаешь.

– А потом, она же психиатр. Уверена, что ее учили разруливать конфликты. Так же, как наносить самый чистый, быстрый и эффективный удар ножом.

– Уж не думаешь ли ты…

– Послушай, психиатры – это те же врачи. Все они получают одно и то же медицинское образование, прежде чем выбрать специализацию.

– Но она же мать девочки!

Ким застегнула ремень безопасности.

– Случается, что матери убивают своих детей.

Брайант открыл рот, но потом решил закрыть его и повернулся к инспектору.

– Правильно, но она мало…

– Только не говори мне, что она не похожа на убийцу. Посмотри на Теда Банди[48] – половина надзирателей и полицейских была в него просто влюблена.

С этим замечанием Брайант не мог не согласиться.

– Мамаша одевается, как девчонка…

Инспектор была согласна с тем, что Эмилия отчаянно борется с процессом старения, используя для этого деньги своей дочери.

Но опять-таки это их не касалось. Инспектор достала телефон и набрала номер Стейси.

– Босс? – раздалось в трубке.

– Сообщи Доусону, что Максин пропала с радаров перед убийством. Надо попытаться выяснить, где она была и с кем. Ни одна из матерей не видела ее несколько недель… – Стоун задумалась. – А еще попробуй раздобыть контракт Джеральдины. Хочу знать, есть ли в нем пункт о публичных скандалах.

– Уже работаю, босс, – ответила констебль, прежде чем Ким разъединилась.

– Куда теперь, командир? – спросил Брайант, когда за ними закрылись деревянные ворота.

– В Уомборн, – ответила детектив.

Надо было еще раз встретиться с Джейсоном Кроссом. Он пытался что-то скрыть – в этом Стоун была уверена. А вот что именно, она не знала.

Но его защитная реакция на ее вопросы заставила инстинкты инспектора напрячься.

Пора посмотреть, что произойдет, если она зайдет в своих вопросах слишком далеко.

Алекс молча двигалась вместе с очередью за едой. В меню значилась картофельная запеканка с мясом, и сам факт, что у этого картофельного пюре с переваренным фаршем было название, вызывал восхищение. Фасоль жесткостью напоминала пули, а соус был похож на скользкие жирные лужицы. Как всегда, Торн собиралась съесть ровно столько, сколько надо, чтобы не умереть от голода.

Вначале Александра пыталась обмануть свои вкусовые рецепторы и представляла себе омаров и устриц, которых она потребляла регулярно. Или эти необычайно вкусные лепешки в мексиканском ресторане недалеко от ее викторианского дома в Хэгли…

К сожалению, рецепторы обманываться не хотели, так что ей временно пришлось отказаться от наслаждения вкусом еды.

Выйдя из очереди, социопат оглянулась вокруг, в поисках места подальше от групп заключенных.

Как и всегда, несколько голов повернулись в ее сторону. Некоторые смотрели на нее просто из любопытства. Доктор понимала, что сильно отличается от остальных заключенных и что они тоже это понимают.

Другие пытались поймать ее взгляд, чтобы кивком предложить ей занять свободное место рядом.

Алекс это не интересовало.

Человеку свойственно ассоциировать себя с другими людьми. Он вечно формирует какие-то группы и чувствует себя гораздо комфортнее, будучи частью коллектива. Даже индивидуалисты предпочитали группы единомышленников, чтобы получить поддержку большинства.

Но только не она.

Но не только этим Торн отличалась от всех остальных. Она превосходила их и знала это. Она была умнее членов всех остальных группировок, вместе взятых.

Конечно, все они хотели вовлечь ее в свой дружеский кружок. Для любой из групп Алекс была бы ценным приобретением. Она многое могла бы сделать для них, но вот сама в их помощи не нуждалась.

Доктор сразу выделила тех людей, которые могли быть ей полезны, а остальные являлись для нее пустым местом. Словно массовка в кино, которой платят за то, что она представляет толпу никому не известных людей.

А определив полезных для себя людей, Торн потратила время на то, чтобы понять их слабости и выяснить их уязвимые точки. Конечно, стены тюрьмы ограничивали полет ее фантазии, и ей приходилось подходить ко всему более творчески, но сам план начал формироваться у нее в голове в тот самый момент, когда ее в наручниках повели прочь от канала.

И она всегда знала, что ее план будет включать в себя детектива-инспектора Ким Стоун.

С самого первого знакомства с ней Алекс знала, что их будущее тесно переплетено.

Она видела мрак и ненависть, которые переполняли Ким. Видела ярость, периодически вспыхивающую в глазах инспектора. И это непроницаемое выражение лица, за которое невозможно было проникнуть…

Острый ум Стоун был виден издалека, как маяк, и Александра наслаждалась непростой задачей ей соответствовать. И уничтожить ее.

Они играли друг с другом, сталкивались и расходились, а в конце концов подрались. И, может быть, Ким выиграла ту первую битву, но война только начиналась…

Хорошо понимая сильные стороны инспектора, Алекс так же хорошо знала и о ее слабостях. Ким Стоун ни за что не сможет от них избавиться. Ее боль так глубоко укоренилась в ее прошлом, что теперь была просто неотделима от нее. Именно боль делала Ким тем, кем та была.