Самая коварная богиня, или Все оттенки красного - Наталья Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не забыл. Но я сделаю так, что этот дом достанется мне. Я буду владеть им единолично.
– Ах, ты сделаешь! Скажи лучше, что она это сделает! Твоя девка!
– Не смей ее так называть! Зачем ты вообще туда поехала?
– Чтобы лишний раз убедиться, что каким ты был, таким и остался. Недотепой. Тебя в очередной раз обвели вокруг пальца. Я хочу спасти тебя, Георгий. Я не стала вчера устраивать скандал. Но она сказала, что вы собираетесь официально оформить отношения. Мол, ты намерен оформить на этого ребенка дарственную! Это правда?
– Да. Правда.
– Так ведь он еще младенец, этот ребенок! Ничего не смыслит! Когда еще он станет взрослым? Ты же все обещал моему Егору! Что за дурь? Чем мы перед тобой провинились?
– Я вас всех ненавижу… Всю жизнь только и слышу: ты сын Эдуарда Листова, гениального художника, ты должен то, должен се. Ненавижу! Ты и сына мне навязала, когда я по-хорошему попросил: не надо. Не рожай, врачи дают плохой прогноз. Нет, ты мне его навязала, чтобы при разводе деньги отсудить и жилплощадь. Чтобы повязать меня по рукам и ногам. Плати до конца дней своих инвалиду! А я его не хотел! Ты знаешь! Лучше бы ты аборт сделала, как тебе врачи советовали!
– Каждый имеет право на жизнь! – взвизгнула Наталья Александровна. – Да Егор для меня дороже всех на свете!
– Врешь! Ты корыстная, как и Вера. Наконец-то я встретил порядочную женщину и назло вам всем полученное наследство оформлю на свою жену. Имею право. И на нашего ребенка.
– Тебя же выгонят отсюда! Сразу и выгонят!
– Я верю этой женщине, – твердо сказал Георгий Эдуардович.
– Идиот! Придурок! Бестолочь!
– Убирайся вон!
– Ни за что!
Георгий Эдуардович машинально схватил со стола пистолет. Поистине, в оружии есть магическая сила! Как хочется влепить пулю в голову этой мерзкой бабе! Чтобы замолчала навсегда! Еле удержался!
– Вон! Или я убью тебя! Убирайся!
Наталья Александровна отпрыгнула и завизжала:
– Сумасшедший!
– Вон!
– Он хочет меня убить! Олимпиада Серафимовна! Вера! Он хочет меня убить! Он сошел с ума! Срочно вызывайте «Скорую»!
Бывшая жена выскочила из кабинета как ошпаренная. Тут же в коридоре раздались ее крики:
– Караул! Убивают! Спасите!
Кажется, на них сбежался весь дом:
– Наташа! Что случилось?!
– Милая, да на тебе лица нет!
– Оружие! В доме оружие! – надрывалась Наталья Александровна. – Георгий сошел с ума! Он нас всех грозится перестрелять!
Георгий Эдуардович ликовал. Пусть знают! Когда кто-нибудь из этих ненормальных, одержимых деньгами баб еще раз зайдет в этот кабинет, пусть знает: у него есть оружие! И пусть поостерегутся!
Наталья Александровна визжала уже на веранде. Георгий Эдуардович не услышал, как утешала ее Нелли, как охала Олимпиада Серафимовна, суетилась Ольга Сергеевна, а старший сын, с иронией приподняв соболиные брови, похлопал в ладоши и с иронией сказал:
– Браво, папа! Браво!
Через десять минут
Олимпиада Серафимовна осторожно постучалась в дверь кабинета:
– Открой, сынок! Мне надо с тобой поговорить!
Как жаль, что воспитанный мальчик не имеет права не открыть маме дверь. Георгий Эдуардович с крайней неохотой повернул в замке ключ:
– Войди, мама.
Она вошла, взволнованно тряся своими огромными серьгами. Георгий Эдуардович невольно поморщился: надоело! Еще ребенком ему хотелось взяться руками за эти ужасные серьги и сорвать их раз и навсегда! Это же вульгарно! Отвратительно! Неужели она не понимает?!
Олимпиада Серафимовна, не мешкая, ринулась в атаку:
– Наталья кричит о каком-то пистолете. Что это, Жора? Очередная ее фантазия? Где он?
– На столе. Как видишь, реален.
Олимпиада Серафимовна осторожно взяла в руки оружие.
– И он стреляет? По-моему, это сплошная бутафория.
– Положи на место, мама, он заряжен.
– Тогда избавься от него немедленно!
– Это моя вещь, – твердо сказал Георгий Эдуардович. – Избавлюсь, когда захочу.
– Ты и в самом деле мог выстрелить в Наталью? Впрочем, я тебя понимаю. Я тебя с самого начала предупреждала, что эта женщина не твоего круга, вспомни.
– Может, хватит об этом? Я уже выслушал все про Веру, про Наталью, про то, что я не умею выбирать себе жен, что таким недотепам, как я, достаются одни только стервы. Хватит с меня.
– Я заберу пистолет. Ты явно не в себе, тебе сейчас не нужно оружие, тем более заряженное.
Олимпиада Серафимовна уже собиралась положить «Дерринджер» в карман своего блейзера, но Георгий Эдуардович ее остановил:
– Мама! Положи пистолет на место! Это мое!
У сына был такой взгляд, что Олимпиада Серафимовна испугалась. Ссориться ей не хотелось, поэтому она примирительно сказала:
– Хорошо, хорошо, я его оставлю здесь. Только не кричи. Кстати, откуда он взялся в доме?
Георгий Эдуардович замялся:
– Один… один человек дал мне его на оценку.
– Какой человек?
– Мама! Это личное!
– Понятно. Из окружения этой твоей… Хорошо, хорошо, не буду. Хотя бы скажи, кто она? И правда ли, что ты собираешься отдать им комнаты Натальи, и есть какой-то ребенок…
– Не какой-то, а мой. Мой ребенок.
– Как ты похож на своего отца! Эти вечные внебрачные дети! Слава богу, меня не коснулись все его измены. Он стал заниматься развратом, когда сошелся с Нелли. Вернее, после этой злосчастной поездки в провинцию. Там Эдуарда как подменили.
Олимпиада Серафимовна даже всплакнула. Он поморщился: фальшивые слезы. Мать постоянно торчит в своем театре, хоть бы чему-нибудь научилась у артистов! Не умеет правдоподобно разыграть ни радость, ни скорбь!
– Мама, иди к себе, – не удержался он.
– Я тебя не одобряю. Все это попахивает авантюризмом. Говорят, ты в третий раз хочешь жениться…
– Это мое дело! Вы меня достали! Я, в конце концов, мужчина или кто?!
– Хорошо, хорошо. Только не кричи. Я сейчас уйду. Тебе надо успокоиться. Я прекрасно помню ваши ссоры с Натальей. Ты успокойся, прими лекарство, а я зайду попозже, и мы договорим.
– Да не хочу я это обсуждать! Все уже решено!
– Ничего не решено. Я твоя мать, а я еще не разобралась в ситуации.
Когда надо, мать умеет настоять на своем. Не мытьем, так катаньем. Та еще интригантка! С великим Эдуардом Листовым развелась, но умудрилась остаться членом семьи, договориться с новой женой, а теперь еще и на наследство претендует!
