Чада в лесу - Рут Ренделл

— Ноль-один-восемь-девять-два… — начал Митчелл. Он знал его наизусть. Еще бы.

Они приехали — двое полицейских в форме, оба мужчины — и попросили Питера показать, где машина. Сержант был знаком с Риком Митчеллом, а потому говорил с ним по-свойски: спросил, как там его семья и что тот собирается делать на Рождество. Казалось, полицейских присутствие фермера нисколько не раздражало. Когда Питер показал, где машина, они порекомендовали ему вернуться домой — «дабы избавить вас от новых переживаний, связанных с увиденным, сэр».

Питер чувствовал, что выбора нет. Он уселся за стол в ледяной кухне и спросил себя, что ему делать, если Митчелл не вернется. Наверное, ничего, подумал он, ничего. Надо было оставить машину там, где она была, и вернуться домой. Спустя минуту или две он поднялся, включил на полную мощность духовку и открыл дверцу. Это напомнило ему о тех днях, когда он еще жил в одной комнате с примыкающей к ней кухней и духовка иногда была единственным средством согреться. Присев снова, он попытался дозвониться до Полин, а потом до инженера по центральному отоплению. У обоих включались автоответчики. Благоразумно позабыв о собственном происхождении, Питер решил, что в стране стало невозможно жить с тех пор, как прислуга обзавелась машинами и автоответчиками.

Прошло полчаса, прежде чем полицейские — и Митчелл с ними — вернулись. Все трое сказали, что в доме довольно холодно, и обратили внимание, что включена духовка, но, видимо, ни один не считал это оправданием для Питера, который не был готов отвечать на телефонные звонки и принять в Пэссингэм-Холле целую бригаду полицейских.

— Мне нужно вернуться в Лондон.

— Уверен, ничто не помешает вам уехать этим вечером, сэр, — ответил сержант.

А его подчиненный оптимистично предположил, что заодно Питер сможет разобраться с отоплением.

— Но мне нужно ехать прямо сейчас, — сказал Питер.

— Боюсь, вам придется подождать. Это связано с отделом уголовного розыска. Очень вероятно, что патологоанатом захочет с вами поговорить… э-э… на месте. Нам придется спустить туда оборудование и вытащить машину.

— А что в ней? — спросил Питер.

— Не имею права отвечать на данном этапе, — сказал сержант.

Когда полиция ушла, он задал Митчеллу тот же вопрос. И поразился нелепости ситуации: этот любитель совать свой нос в дела соседей знает больше, чем он, о той машине и трупе, которые находятся на его, Питера, земле.

— Пусть этим занимается полиция, — ответил Митчелл важно и самодовольно. — Они сами расскажут вам, когда сочтут нужным.

Питер сразу догадался, что полицейские и близко не подпустили Митчелла к машине.

— А здесь, скажу я вам, холодновато. Схожу-ка я домой пообедать. Может, моя жена принесет вам чего-нибудь? Немного пиццы или киш?

— Нет, все в порядке, — ответил Питер сквозь зубы. Совсем как прислуга с автоответчиком, определенно, мир перевернулся. Где это видано, чтобы крестьяне ели пиццу или киш! — Пожалуйста, не стоит беспокоиться.

— Спасибо за помощь, Рик, — уходя, сказал Митчелл. — Сам себя не поблагодаришь, никто этого не сделает.

Повсюду на кухонном полу были следы грязи. Как и большинство домовладельцев с небольшим штатом прислуги, Питер боялся потерять Полин. Вряд ли ей понравится убирать все это за два дня до Рождества. Он уже сел на корточки, чтобы оттереть грязь самому. И он бы сделал это, если бы не заигравшая вдруг мелодия. Звук был механический. Питер пребывал в таком нервном напряжении, что в первый момент не мог понять, почему в его кухне в десять утра кто-то наигрывает «Sur le pont d'Avignon». Потом до него дошло, и он вытащил мобильный из кармана крутки. Это была Шэронн.

— Питер, где ты был? Я всех обзвонила — в офисе мне дали номера, по которым, как они думали, тебя можно найти. Мне сказали, что ты поехал на похороны. Где ты сейчас?

Он не ответил на вопрос.

— Э… дорогая, у тебя что-то важное?

— Ничего важного, если ты, конечно, не хочешь, чтобы наши батареи в Пэссингэм-Холле покрылись льдом, когда там все промерзнет. Звонила Полин, сказала, что отопление отключилось и она никак не может его включить. Где ты?

Вот он выход. Он мог бы сказать… Мысли закружились в его голове.

— Я в Гилфорде. Слушай, а почему бы мне не заехать в Холл и не попробовать что-нибудь сделать? У меня есть свободный час или два. — А потом он скажет: вонь была такой невыносимой, что пришлось вызвать полицию… — Может, я сам смогу починить отопление.

— Только обещай, что перезвонишь мне, Питер.

— Конечно.

Он направился к бару с напитками и, понимая, что ступает на дорожку, которая ни к чему хорошему не приведет, все равно залпом хлебнул виски прямо из бутылки. Потом поднялся по лестнице и открыл дверцы чулана, где был бойлер. Поднял переднюю крышку, повернул выключатель, вспыхнула искра, загорелся огонь, и отопление снова заработало. Такое могло ободрить кого угодно, за такое можно и разряд мастера по газотехнике получить. Радиатор запыхтел, закипел, и дом начал медленно прогреваться. Но сейчас он не станет перезванивать Шэронн. Пусть лучше думает, что ему пришлось провозиться здесь не меньше часа-двух. Когда он спускался вниз, дверной звонок зазвонил одновременно с телефоном. Сначала он снял трубку. Звонил мужчина по имени Вайн из Кингсмаркэмского отдела по расследованию преступлений.

— Подождите минутку, — сказал Питер.

У двери стояли двое полицейских в форме. А в их машине перед домом сидел седой человек в пальто из верблюжьей шерсти.

— Приехал лорд Тремлетт, сэр.

Питер измученно спросил:

— Черт побери, кто еще такой этот лорд Тремлетт?

— Патологоанатом. Он приехал, чтобы осмотреть труп на месте.

— Вы, наверное, хотите сказать трупы, не так ли?

— Этого я вам сказать не могу, сэр.

Возможно, тот парень, ждущий на телефоне, сможет. Питер задал ему тот же вопрос, но и он на него не ответил.

— Мы хотели бы поговорить с вами, мистер Бакстон. Как можно скорее.

К тому времени как Бёрден и Барри Вайн прибыли в Пэссингэм-Холл, патологоанатом уже уехал, но машина все еще оставалась там, где Питер ее впервые увидел. Здесь были криминалисты, в обязанности которых входит измерение места преступления и взятие образцов, а также те, кто снимал отпечатки пальцев. Грузоподъемник ехал по дорожке, готовясь поднять «фольксваген-гольф» и его содержимое из каменоломни, а за ним — машина, которую вел Тед, муж Полин Пирсон, видимо, забывший о своей больной спине и предписаниях доктора. Была уже половина шестого и стемнело, но у каменоломни установили мощные прожекторы, их было видно сквозь деревья, и они освещали лес. Две машины и полицейский фургон были припаркованы в траве у обочины.