Злодеи-чародеи - Лариса Соболева

– Ты про кого спрашиваешь? – прикинулась «тормозом» Инесса.

– У Артема кто-то есть! Кто она?

– Спросила бы у него.

– Он не ночует дома.

– Правильно. На стульях спит, в кабинете, потому что аж четыре убийства нам привалило разом, он не успевает.

– А она?

– Она спит дома, – все же проговорилась Инесса. – С ним там ночует Вовка… то есть они на стульях спят… э… Вовка на одних, Артем – на других.

– Я хочу посмотреть на нее! Не бойся, глаза ей я не полезу выцарапывать.

Не отстанет ведь, про ее бзик все знают! Инесса поднялась и с явной неохотой пошла к двери, не зная, под каким предлогом ей ворваться в кабинет Софии с подружкой Артема под ручку. Подходя к кабинету, она с облегчением вздохнула, так как дверь оказалась чуточку приоткрыта. София стучала по клавиатуре компьютера. Приложив палец к губам, Инесса указала глазами на щель, Лика уперлась плечом в стену и почему-то опустила голову, вглядываясь в свою соперницу.

– Чем она занимается? – спросила она шепотом.

– Сводки пишет, пресс-служба как-никак.

А София сводки успела уже не только написать, но и развезти, и, поскольку работы пока больше не было, она воспользовалась свободным временем, чтобы…

Ух и продрог Пискунов, аж до ребер и до самой сердцевины позвоночника! Экономя на извозчике (эти деньги разумнее потратить на ужин), он трусцой бежал в участок, его высокоблагородие господин Зыбин обычно задерживался, когда расследованием занимался, должно быть, и сегодня он на месте окажется. Пискунов не знал, что это за дело такое, но догадался: раз Виссарион Фомич самолично поручения раздает, значит, случай чрезвычайный. Тайный! Пахло делом государственной важности! И тут постараться надо, вывернуться наизнанку, чтоб начальство тебя заметило, приветило и обласкало. Эдакий ум, как у Пискунова, достоин лучшей доли, кресла, там, начальственного, да хоть бы сыщиками командовать – и то ладно. Подметки от штиблет точно скоро оторвутся…

Виссарион Фомич действительно находился в своем кабинете, он чай пил и бумаги читал.

– Можно-с? – просунув в дверь голову, спросил Пискунов.

Зыбин утвердительно кивнул, не отрываясь от бумаг, сыщик вошел и стал по стойке «смирно» напротив стола.

– Разрешите доложить?

– Докладывай, – отложив бумаги, сказал Зыбин.

– Половой Оська побывал в доме на Славяновской улице, дотемна сидел там, затем пошел в трактир, где и находится по сию минуту.

– На Славяновской? – задумался Зыбин. – Там, кажись, состоятельные люди живут. Что за дом, адрес знаешь?

– Так точно-с, ваше высокоблагородие, дом значится под номером двадцать семь. Дом-то большой, с колоннами и оградой, однако поистрепался, я бы сказал, до недавнего времени он был заброшен-с.

– С чего это ты так решил?

– А с того, что второй этаж свету не имел. Я пробрался за ограду, пригляделся и заметил: во втором этаже четыре окна забиты досками. Изнутри забиты-с.

– В первом этаже, стало быть, свет горел?

– Не везде-с. Со стороны парадного темно было, но я ж дом-то кругом обошел, с тылу зашел-с. Там явно свечи горели, но заглянуть в окна не было возможности, шторы помешали-с.

Зыбин положил чистый лист рядом с карандашом и придвинул все это к Пискунову со словами:

– Ну-ка, рисуй план, что и где там расположено. – Пока сыщик рисовал, Виссарион Фомич, рассматривая черточки и надписи, рассуждал вслух: – Не помню, что за дом… Ладно, выясню. Что же половому понадобилось там? Пробыл он в доме долго, коль до самого дотемна. Ты вот что, любезный, оставь покамест полового и понаблюдай за домом.

Вдруг у Пискунова заурчало в животе, да так неприлично громко, так некультурно, что сыщик чуть сквозь землю не провалился от стыда.

– Это что, голубчик, за звуки из тебя исторгаются? – вяло поинтересовался Зыбин, будто он и не догадался, словно с ним такого конфуза сроду не приключалось.

– Пардон, – зарделся тот, – с утра не емши…

– Так поди и покушай. Мне сытые работники надобны, на сытый-то желудок голова сметливая, а на голодный – тупоумная. Ступай. Стой! Ты последи за домом, вечером тебя сменят двое, а ты завтра с утра последи.

– Всенепременнейше, – расшаркался Пискунов.

Он подался в трактир неподалеку. Еще не сев за стол, позвал полового, не взглянув на список блюд, сделал заказ:

– Принеси мне глазунью на сале-с. Да чтоб кусками сало-то, кусками… и прожарено до коричневости! Погоди, это не все. Лапши куриной неси…

И, разумеется, заказал и водку – для поднятия настроения.

Дуня влетела в комнату Марго, притворила дверь, замерла, схватившись за вздымавшуюся от частого дыхания грудь и закусив губу.

– Принесла? – подскочила с кровати Марго.

Девушка закивала, не в силах слова вымолвить: она украла ключ у экономки – старой ведьмы, сующей нос во все дыры. Марго накинула пеньюар, завязала на талии пояс, взяла подсвечник с одной свечой, но, прежде чем выйти в коридор, осведомилась у Дуни:

– Никто тебя не заметил? – Дуняшка отрицательно качнула головой. – Что ж ты дрожишь, глупая? Мы тихонько сходим и вернем потом ключ на место.

Ей-то хорошо говорить – вернем, не она же будет возвращать, а опять Дуняша, пробравшись в комнату экономки. Она думала, скончается там! Во второй раз ее графиня не заставит туда идти.

– Идем, – выглянув в коридор, позвала ее Марго.

– Барыня, – захныкала Дуня, – может, вы сами…

– Еще чего! Вдруг у меня не получится открыть? Идем.

– Отчего вы не попросили ключ? Вам бы дали…

– А коли мы найдем что-то такое, из-за чего всем стыдно станет? Вдруг мы тайну Элизы откроем, которую она скрывала от родных? Нет-нет, твоих господ нехорошо расстраивать, они и без того многое пережили. Ежели мы найдем что-либо, компрометирующее Элизу, никто не должен об этом узнать, никто, ты поняла?

Коридор был темен, в доме – тихо, но сегодня Марго уже смелее шла к комнате Элизы: вдвоем совсем не страшно, разве что чуточку…

– Открывай, – приказала она девушке.

Стоило той вставить ключ, как раздался громкий скрежет, и Марго зашикала:

– Тсс… Тчш… Потише, Дуняша!

– Я и так тихо… Ну, как все сюда сбегутся, что скажете?

– Придумаю. Потом! После. Полно тебе беду кликать, никто не сбежится, все спят. Открывай!

Щелчок… Пауза… Второй… Дуняша осторожно приоткрыла дверь, а оттого, что та скрипела безбожно, девушка зажмурилась крепко-крепко и плечи подняла. Марго втолкнула ее внутрь, вбежала сама и осторожно закрыла дверь. Дуня крестилась и шевелила губами, видимо, читала молитвы. Ну и бог с ней. Марго подняла подсвечник повыше, осматриваясь.