Навеки твоя - Мария Устинова

Дорожная сумка валялась в багажнике. Я отыскала одно из своих красных платьев, босоножки были только черные, сумка тоже. Косметика валялась в отдельном пакете — Андрей собрал все, что у меня было. Много я не брала, но хватит. Если поярче накраситься, приодеться и иначе уложить волосы, узнать меня будет сложнее. Мужчины в этом вообще фишку не рубят. Я пройду.

Я накрасилась, не пожалев туши и алой помады. Даже тени использовала — темные, сильно выделив глаза. Уложила волосы. Переодевалась я в машине. Села одна, стянула грязное платье, а затем приспустила стекло.

— Ты не мог бы меня осмотреть? Вдруг на мне кровь.

Андрей стоял, спиной оперевшись на дверцу. Он удивленно обернулся, но сел рядом. Я была в нижнем белье и почему-то ощутила неловкость, пока он осматривал спину, шею, вытирая пятнышки влажной салфеткой. Мы любовники, но я начала стесняться.

— Все, — с ожесточением он смял салфетку в кулаке.

Я натянула платье через голову и обернулась. Андрей молчал, темные глаза стали жестокими — не злыми, но словно утратили выражение. Он стрелял с тех пор, как ему сломали руку? Не помешают последствия неудачно сросшегося перелома совершить выстрел? Андрей размял правую кисть и начал потуже заматывать эластичным бинтом.

Я хотела спросить, но передумала, наблюдая, как ровно ложится бежевый бинт виток за витком. Андрей по-своему упрямый, как и Эмиль. Если он планирует — значит, уверен, что сможет.

Было страшно делать этот шаг, но он необходим. Несмотря на то, что после Бессонова второй жертвой Андрея может стать Эмиль.

— Готова? — Андрей улыбнулся и я выбросила все мысли из головы, когда он пересел за руль.

Я справлюсь.

Конечно, я справлюсь, и хотя холодело в груди, колени остались твердыми. Справлюсь, несмотря ни на что. Когда мы добрались до банкет-холла, я смотрела на сияющий светом фасад, роскошные авто на парковке и нарядную толпу, как на дело. Простое дело. Задание, которое нельзя провалить.

Я справлюсь…

Я изучила фотографию.

Снимок публичный. Бессонов был в хорошем сером костюме, а я знала в них толк, Эмиль умел одеваться. Около шестидесяти лет, лицо холеное, поза хозяина жизни. Невыразительные глаза смотрели в сторону. Я запомнила черты и вернула телефон Андрею.

— Возьми, — взамен телефона Андрей вложил в руку связку долларов. Кажется, это те, из пакета. — Вдруг понадобятся.

— На благотворительность?

— Картами пользоваться нельзя. Пусть у тебя будут деньги.

Я бросила пачку в сумку и вновь взглянула на него.

— Запомни меня таким, — попросил он, и наклонился, целуя в губы. Эластичный бинт ощущался шероховатым, когда Андрей положил ладонь на щеку. От руки пахло хлопком и резиной.

Спонтанный, но ласковый поцелуй.

— Ну, хватит. Помаду размажешь, — прошептала я.

Большим пальцем он стер алый мазок чуть ниже губ.

— Тебе идет, — он пристально смотрел на губы. — Мне нужно пятнадцать минут, чтобы занять позицию, затем можешь подойти.

— Ты точно будешь меня видеть?

— Точно. Сюда не возвращайся. Потом поднимешься на два квартала, мои парни тебя подберут. Ну, все, иди.

Сказал «иди», а сам хватал руками, когда я открыла дверь — жадно, словно пытался насытиться. Алчно гладил лицо, руки, голодно глядя, будто мы скованы цепями.

Цепями одиночества, потерь. Затем сексом и нашим коротким романом. Теперь будем связаны и смертью.

— Люблю тебя, ласточка.

Я закусила губу, чтобы не плакать, выбралась из машины и окунулась в темноту переулка. Пахло кошками и мусором. Впереди маячил оживленный проспект.

Не оборачивайся, иди.

Каблуки звонко цокали по асфальту. Я вышла на свет, подавив желание обернуться на прощание, а оно было таким сильным, что шея заболела. Иди. Ты все равно ничего не увидишь, кроме очертания машины — в салоне темно.

Я перешла дорогу, смешалась с разноцветным народом и вместе со всеми направилась к дверям. Только на пороге я обернулась. Была права. Отсюда было видно только непроглядный мрак в переулке, словно там провал, черная дыра.

— Ваше имя?

Я чуть не сказала — Дина Кац, вместо этого достала из сумки новые документы и показала девушке, встречающей гостей в фойе. Позади нее была рамка, к которой вилась очередь, вокруг свора охраны.

Придется постоять. Это даже хорошо — даст Андрею время.

Я пристроилась в конец очереди и взглянула в зеркало на стене слева.

Страх и темные тени сделали мои глаза пронзительными и глубокими. Лицо и руки контрастно белые, пальцы, сжавшие сумочку, напряжены. Я старалась двигаться свободно, но полностью от стеснения не избавилась.

В машине все казалось реальным, но здесь, в царстве света и пространства, планы утратили силу.

Я ужасно боюсь. Документы на другое имя, другие макияж и укладка, но это я. А если будут наши знакомые? Раньше Эмиль таскал меня по дурацким мероприятиям — до того, как полностью погрузился в криминал. Он мечтал, чтобы я занялась делом, которое подошло бы жене такого человека, как он. Благотворительность тоже была в списке.

Но блистал всегда он, на меня не обращали внимания. Надеюсь, все пройдет хорошо.

Я дала осмотреть содержимое сумки, прошла через рамку, и отвернулась перед охранником, делая вид, что любуюсь собой в зеркалах. Пусть лучше считают меня самовлюбленной красоткой, озабоченной внешностью, чем опознают Дину Кац.

Но людей было слишком много. Охрана занялась следующим посетителем, а я попала в основную часть холла — и обомлела, когда посмотрела вверх.

В старых зданиях особый дух свободы и масштаба.

Высокие потолки, огромные пространства, сияющие люстры. То, что в новых зданиях почти не встретишь: слепые окна, фальшивые колонны, лепнина. Я потерялась под потолком, где-то среди света гигантской люстры. Красный ковер на полу вел к широкой лестнице.

Сотрудница с бейджиком на груди показала, куда идти. По лестнице, а затем к распахнутым дверям. Когда я приблизилась, вспомнила слова Андрея об анфиладе. Это была цепочка залов со сквозным входом. Окна слева, слегка в глубине.

Я покосилась туда и представила, как Андрей с перемотанной кистью следит за мной в оптический прицел. Ждет. В этом оцепенении перед выстрелом он может проводить часы.

Пятнадцать минут прошло. Мимо меня проскользнула стайка девушек в платьях, пока я пялилась вглубь залов, я нагнала их и прибилась к веселой компании. Ладони потели, пока я озиралась с натянутой улыбкой, пытаясь вычислить врага.

Первый зал — никого. Второй — тоже. Я представила, как Андрей следит за мной, держа на мушке. В третьем собирался народ — мероприятие пройдет здесь. Девушки взяли по бокалу шампанского с фуршетного стола, и я поступила так же.