Я - Грималкин - Джозеф Дилейни

Это была мертвая ведьма. Высокая. Даже если я знала ее при жизни, сейчас она была для меня чужой. Вместо правого глаза – пустая черная глазница, ниже никакой плоти, только кости. Оставшийся левый глаз смотрел с ненавистью. В лице этой мертвой ведьмы было что-то необычное. Из-под кожаного ремня, на котором держалась забрызганная кровью юбка, выглядывал длинный нож с кривой рукояткой в форме бараньего рога, в руке она держала длинное тонкое копье.

Обычно мертвые ведьмы не носят такого оружия – его заменяют огромная физическая сила, когти и зубы.

Внезапно я узнала ее, и все мгновенно стало ясно. Это была Ниддл, одна из моих предшественниц, побежденная Кернольд. Сестра по клану могла бы стать моей союзницей, но враждебный взгляд ее единственного глаза говорил о том, что это вряд ли возможно. В нем плескалось безумие.

– Ты нарушила границу! – прошипела Ниддл. – Здесь правлю я. Это место мертвых, а не живых. Пришла вызвать меня на поединок, а, Грималкин?

– С какой стати живые должны бросать вызов мертвым? Твое время вышло. Тебя победила Кернольд, а Кернольд победила я. Когда-нибудь выйдет и мое время, и я займу место рядом с тобой. Сейчас нам следует сражаться на одной стороне. Сюда приближается опасный враг.

– Кернольд мошенничала. Привлекала на свою сторону мертвых. Дралась бы честно – победила бы я, и тогда со временем ты умерла бы от моей руки. Так что давай сразимся сейчас – ты и я. Посмотрим, чья возьмет!

– Сначала помоги мне разбить нашего общего врага. Что скажешь?

– А кто наш общий враг?

– Сторонники дьявола. Им нужно то, что я ношу в кожаном мешке.

С этими словами я развязала мешок, достала голову дьявола и показала ее Ниддл.

Она улыбнулась, и белая кость черепа блеснула под лунным лучом:

– Теплых чувств к дьяволу я не питаю, но и к тебе тоже! Тебя называют величайшей из убийц клана Малкинов. Это ложь!

Я вернула голову в мешок и уже собиралась завязать тесемки, когда в оставшемся глазу Ниддл вспыхнуло безумие и она устремилась ко мне, выставив копье.

Я выронила мешок и приготовилась защищаться. Самые сильные из мертвых ведьм быстры и крепки, зачастую быстрее и крепче, чем полагают живые. Разорвать тебя на части они могут голыми руками. Здесь же все было еще хуже: Ниддл обладала всеми навыками и опытом обученного убийцы и имела устрашающую репутацию. Легкой победы ждать не стоило.

Торн выхватила нож и шагнула ко мне, но я жестом остановила ее. Гордость требовала разделаться с Ниддл в одиночку. В последний миг я повернулась боком, и наконечник копья разминулся со мной на пару дюймов. Пользоваться клинком я не стала. Однажды в этой самой лощине мне уже случилось отрубить голову мертвой ведьме. С Ниддл пришлось бы поступить так же – может быть, даже изрубить ее на куски. Я решила еще раз попытаться урезонить ее, перетянуть на нашу сторону:

– Помоги нам разбить наших врагов, а потом мы с тобой сразимся один на один.

– Нет, сразимся сейчас! – воскликнула она. – Я убью тебя, вырежу твое сердце и отправлю прямиком во Тьму! А еще заберу твои кости! Я опорочу твою честь, сотру твое имя из истории клана Малкинов. От тебя не останется ничего!

Размахивая копьем, Ниддл снова устремилась на меня. Пребывая все эти долгие годы среди мертвых, она таила и лелеяла недовольство и обиду и никаким доводам рассудка внимать не собиралась. Стоя спиной к яме, я уже знала, что делать, и, уклонившись от очередного выпада, ударила Ниддл кулаком в затылок. Не издав ни звука, мертвая ведьма свалилась в яму. Однако, упав на установленные Кернольд колья, взвыла как банши.

– А мне говорили, они боли не чувствуют, – сказала Торн, заглядывая в яму с нанизанной на тонкие длинные колья Ниддл. Ее пронзили целых четыре, и, соскользнув по ним, она лежала теперь на самом дне. Один кол угодил в левое плечо, другой прошел через горло, третий пробил грудь, а четвертый – живот.

Я посмотрела на тот, который сломала сама, чтобы освободиться, и вспомнила, как мне было больно.

– Нет, боль они чувствуют, но Ниддл вопит не столько от боли, сколько от злости и отчаяния из-за того, что не смогла убить меня. Знает, что проиграла, а больше всего ей досадно, что я победила ее так легко. Тело осталось сильным, но мозг разлагается и ею уже владеет безумие. Я переоценила Ниддл – она лишь тень себя прежней.

Мне даже стало немного жаль ее: быть талантливой убийцей – и пасть так низко. Оставалось надеяться, что я никогда не дойду до такого состояния.

В коротких паузах между криками стали слышны другие звуки – шорохи в кустах. Привлеченные воплями Ниддл, к нам подбирались другие мертвые ведьмы.

Но потом я услышала и кое-что еще. Мы с Торн принюхались вместе, но на этот раз это не была ведьмовская магия, попытка определить угрозу или оценить силу противника. Это было то, что мгновенно распознал бы любой человек и что вселило бы страх в лесника.

Дым. Горящее дерево. И я сразу поняла, что сделали наши враги.

– Они подожгли лощину! – воскликнула Торн.

Я забросила на плечо кожаный мешок. И тут же с запада, ревя между деревьями, налетел порыв горячего ветра. Прибегнув к черной магии, наши преследователи наслали ветер и огонь, остановить которые мокрая листва не могла. Пожар пронесется через лощину, пожирая все на своем пути.

Им даже не придется рисковать – спускаться в низину, искать нас, драться со встреченными мертвыми ведьмами. Они будут ждать на поляне восточнее лощины. Ждать, когда нас выгонит огненная буря.

Я знаю, что умру насильственной смертью, но и врагов прихвачу с собой немало!

Что нам оставалось? Только бежать на восток. За завыванием ветра уже слышался треск горящих деревьев, и собиравшийся вверху темный дым застил луну.

– Побежим перед огнем и выйдем из лощины, а тех, кто станет на пути, зарубим, – сказала я Торн.

Слова даются легко, а попробуйте-ка опередить пожар. Во-первых, из-за дыма начали слезиться глаза и запершило в горле. Во-вторых, пламя распространялось с пугающей скоростью, перескакивая с ветки на ветку, с дерева на дерево, подгоняя трескучим ревом, грозя настигнуть и уничтожить, так что вскоре и нам пришлось перейти с ленивой рысцы на быстрый бег.

Вместе с нами бежали звери – пара зайцев, дюжина пищащих крыс, – среди них попадались и те, шерстку которых огонь уже пощипал, и те, которые горели на бегу. Я подумала о несчастной Агнессе. Если огонь доберется до нее, то, по крайней мере, мучения ее будут короткими и с этим жалким существованием будет покончено. Впрочем, некоторые обитатели лощины вполне могли пережить пожар, выкопав острыми когтями нору в мягком и влажном суглинке. Нам такой способ не подходил – не хватало времени.