Соня и ведьма - Даха Тараторина

Мы сталкивались плечами и мешали друг другу выйти из кабинета. Когда же обернулись сообщить шефу, что он совершает огромную ошибку, Кир сидел в кресле, с нажимом массируя виски и болезненно морщась. Ни я, ни Лина не решились пререкаться дальше.

Мы ёжились под дождём, неумолимо перетекающим в ливень. Лина, подняв воротник кожаного плаща, пыталась держать образ, но всё больше походила не на воплощение богини Бастет, а на обычную облезлую кошку. Я же, ещё выходя из дома, смирилась со званием мокрой мыши, поэтому попросту придерживала полы обвисшего пуховика, чтобы струи не затекали за них.

— Не тормози! — покрикивала эмпат, намеренно торопливо перебирая стройными ногами. Я за этой моделью, знамо дело, не успевала.

Интересно, если она сейчас попадёт под машину, это вызовет подозрения?

«Да, но оно того стоит!» — поддержала Нели.

Сопливый нос злорадству не способствовал, но я всё равно напомнила:

— Без меня адрес не найдёшь, шпала длинноногая.

— От такой же… — начала Лина, но сочла шпильку за комплимент и высказалась короче: — Я умею пользоваться картой. Разберусь.

Разберётся она, как же! Я со всей уверенностью могла заявить, что по тем координатам, которые нам выдал шеф, никакого портала отродясь не водилось. А уверенность моя исходила от того, что по этому адресу я приезжала каждое утро пять через два, а иногда и все семь из семи, последние четыре года. В редакции «Жёлтой пересмешницы», как это ни иронично, никогда не происходило ничего интересного. Даже новости журналистам приходилось сочинять самим, что, впрочем, только упрощало их работу.

Лина всё-таки убежала вперёд, а я намеренно не спешила, хоть и промокла, кажется, до нижнего белья. Но оно того стоило: когда я подоспела к зданию, эмпат уже стояла под козырьком, прыгая с ножки на ножку, как продрогшая галка.

— Не пустили, — пояснила она.

— Конечно, не пустили, — я с содроганием потянула на себя ручку двери. — Тут же по пропускам.

— А сразу сказать не могла?

— Могла. Но, во-первых, моя болтовня тебя только раздражает.

— А во-вторых? — напомнила Лина, пока консьержка старательно делала вид, что нас не существует.

— А во-вторых, это бы тебя ничему не научило.

— Меня это и так ничему не научило!

— Я заметила. Зина, здравствуйте! Зина! Ну хватит придуриваться. Это я, Соня!

Ноготки Лины выстукивали похоронный марш.

— Я пыталась её прощупать, но у тётки, кажется, вовсе нет никаких эмоций.

Я радостно помахала Зине. Та, кряхтя не по возрасту, не стала поднимать упитанный зад, а подъехала к маленькому окошечку прямо в компьютерном кресле.

— Она же консьержка! — буркнула я.

— И что?

— Нету у них эмоций! Это профессиональный навык. Иначе никаких нервов не хватит.

— Ну чего вам? — поинтересовалось окошечко. — Я уже сказала: без пропуска ходу нет.

— Зи-и-и-и-инаида-а-а-а! — я сунула в крошечный проём большую часть физиономии и лучезарно улыбнулась.

— Ну? — женщина поудобнее перехватила вязание, создав впечатление, что сейчас воткнёт спицы мне прямо в ноздри.

— Ну это же я!

— Вижу. И что? Пропуск!

Маловероятно, чтобы всем сотрудникам издательства сообщили о моём увольнении. А что на работе несколько недель не появлялась… Ну, нормальные люди иногда ходят в отпуск, так? Зина совсем не обязана считать это подозрительным.

— Ну как будто вы меня в первый раз видите!

— Милая моя, — женщина наклонилась, умостив своё лицо на одном уровне с моим. — Если бы я пускала всех, кого вижу не в первый раз, здесь бы уже прописался фитнес-центр «Качок», перед которым я по вечерам сижу с тортом и пялюсь на секси-мальчиков.

Я поддакнула:

— И кто бы мог вас за это осудить!

— Они же явно именно за этим…

— Сделали прозрачные стены! — понимающе закончила я.

Зинаида надула щёки, но всё же смягчилась:

— Ладно. Давай паспорт, оформлю временный пропуск.

Я округлила глаза, пытаясь максимально приблизить их по форме и размеру к очкам:

— А я его в офисе забыла. Для того и ломлюсь!

Консьержка неодобрительно поцокала, но всё же нажала большую красную кнопку, по велению которой провернулись поручни.

— Паспорт она забыла, — пробурчала женщина. — Забыла паспорт — осталась в сотрудниках. Думаешь, как я сюда устроилась? Эй, стоп! А это кто?

— Это со мной! — поторопила я Лину. — Подруга. Лучший искатель паспортов!

Бесконечный серый коридор выделялся только прямоугольниками таких же серых одинаковых дверей. Меня передёрнуло от воспоминаний о похожих один на другой, прямо как эти двери, дней и лет, проведённых в штате «Пересмешницы».

— И это тут ты работала? — с откровенным отвращением озиралась Лина. — Понятно, как стала такой змеюкой.

— Это я змеюка?!

Я аж с шага сбилась, что, впрочем, нас и спасло: знакомая до зуда дверь распахнулась, из неё показалась пухлая короткая ножка в начищенном ботинке. Георгий Витальевич! Я схватила коллегу за рукав и втолкнула в ближайший кабинет. Нет, я вовсе не боялась бывшего начальника! Теперь уже точно нет. Но он как никто помнил, что Соня Шкуркова официально уволена, и точно не постеснялся бы вызвать охрану, чтобы вышвырнуть меня на улицу.

Подняв идеально чёрные графичные от природы брови (любой карандаш смылся бы дождём), она ждала объяснений.

— Что? — я подперла дверь спиной, чтобы кто не распахнул её в самый неожиданный момент.

— Змеюка и трусиха. Ты боишься этих людишек? Толстяк дрожит, как осиновый листок. Что-то на почве денег, судя по ощущениям. Эти эмоции особенно мерзкие. Люди — жалкие! Их эмоции — помойка. А ты от них прячешься!

Понадобилось немало силы воли, чтобы не попросить её сбавить тон: так нас точно выставят из редакции прежде, чем найдём портал.

— Кирилл хотел, чтобы мы сделали это тихо.

— А ты всегда безропотно слушаешься мужчин? — она развязала пояс на плаще и стряхнула с него капли. Я тоже освободилась от куртки, но промокла так сильно, что это только заставило сильнее мёрзнуть.

— Если они предлагают что-то разумное.

«Что случается крайне редко», — вставила ведьма, но исчезла прежде, чем Лина уловила её.

— Просто прощупай присутствующих, — мирно попросила я, не поддаваясь на провокационные фантазии Нели, в которых Лину уже делили на аппетитные кусочки тысячи чертей. — Найдём портал, поговорим с подозреваемыми. Больше от нас ничего не требуется.