В глубине сердца - Шарон Сэйл

Открывая дверь, он меньше всего ожидал увидеть двух полицейских, вооруженных табельными пистолетами: в местечке, подобном Коттону, им больше подошли бы лошади и шестизарядные «кольты».

— Чтоб мне провалиться! — воскликнул он. — Я не слышал, как вы прискакали.

И засмеялся собственной шутке.

Застряв в этом глухом углу Техаса, он давно растерял остатки светских манер. Пристойность, судя по всему, Аарон оставил в Лос-Анджелесе вместе с изысканной кухней, дорогой парфюмерией и красивыми блондинками.

Джон Томас сдержался. Его, бывало, оскорбляли люди покрупнее и пострашнее этого заморыша. Он выполняет свой долг, и если этот тип имеет хоть какое-то отношение к тому аду, который обрушился на Саманту, он будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

— Вы Аарон Рубин?

Рубин поперхнулся собственным смехом. Грубый, злой голос здоровенного полицейского заставил его занервничать. Рубину совсем не понравилось выражение глаз этого стража порядка. Как он сразу же догадался, полицейскому его вид тоже не пришелся по душе.

— Положим, я — Аарон Рубин. А вы кто? Уайатт Ерп?

Монти сразу заметил оскорбление, и Джон Томас это понял. Но ему и раньше приходилось общаться с субъектами подобного рода, так что он знал: лучший способ бороться с хамством — просто не замечать его.

— Я — Джон Томас Найт, шериф графства Чероки, а это мой помощник Монтгомери Тернер. У нас есть к вам несколько вопросов, на которые хотелось бы получить ответы.

Злость Рубина только выросла от спокойного тона большого человека.

— У вас вопросы, у меня вопросы. Весь мир хочет знать ответы. Чертовски занятно, не правда ли, шериф?

Джон Томас пропустил мимо ушей заумную реплику и продолжал, видя, что Монти достал блокнот и карандаш и приготовился записывать.

— Как долго вы находитесь в Коттоне, мистер Рубин?

— Слишком долго, чтобы остаться в здравом уме. Моя машина взрывается, а единственная иностранная вещь, которую когда-либо в своей жизни видел этот чертов механик, — это его набор инструментов. Их ведь делают в Японии.

В следующий момент Аарон Рубин выскочил наружу к бетонному броненосцу и ткнул в него пальцем.

— А вот это должно означать искусство. Можете себе представить? Проклятый бетонный… черт его знает кто.

— Броненосец. Он называется броненосец, — тихо подсказал Монти.

— Какова причина вашего пребывания здесь, мистер Рубин? — продолжал Джон Томас.

— А какова ваша цель? — парировал тот, внезапно почувствовав, что больше не может выдерживать этих инквизиторских вопросов. По его мнению, они еще и оскорбляли его, вдобавок ко всем бедам.

— Кто-то попытался напасть на женщину за городом несколько дней назад. И этот кто-то, скорее всего, приезжий. Мы просто проверяем в городе всех, кого не знаем, вот и все.

— Только этого недоставало! — завопил. Аарон. — Почему вы считаете, что это обязательно должен быть приезжий? Хотите меня убедить, что все до единого обитатели вашего Богом забытого городишка — святые? Возможно, какой-нибудь пьяный юнец решил что-нибудь своровать и потерпев неудачу, разозлился.

— Нет, это должен быть приезжий, — твердо и спокойно сказал Джон Томас. — Поскольку история началась не в Техасе. Все началось в Калифорнии — в Лос-Анджелесе, если быть точным. — Его голос набирал силу, слова вылетали все быстрее, по мере того как он надвигался на испуганного, сразу вспотевшего Аарона Рубина. — А теперь мне стало известно, что этот сукин сын, который, как вы говорите, «разозлился» на невинную женщину, последовал за ней сюда. Вот почему я задаю вопросы. Вот почему я жду, пока вы не дадите мне ответ, который я хочу услышать. Теперь мы понимаем друг друга?

Все, что Аарон мог, — это кивнуть. Монти понял, что пришла пора вмешаться. Он разглядел жажду убийства в глазах босса и понял, что если Джон Томас выйдет из себя, то остановить его будет очень трудно.

— Мистер Рубин, не будете ли вы добры дать мне ваше водительское удостоверение.

Джон Томас понял тихое предостережение своего помощника и принял его с благодарностью. На какое-то мгновение он забыл, что находится на работе.

Аарон Рубин поспешно повиновался.

— Вот. — Он протянул Монти свое удостоверение. — Для вашего сведения, я работаю на небольшой кинофирме в Голливуде. Меня направили сюда присмотреть натуру для съемок малобюджетного фильма. Восточный Техас был в моем списке. Когда я вернусь домой, если это произойдет, будьте уверены, я его вычеркну.

Джон Томас вернул Рубину водительскую карточку.

— Поскольку мы теперь понимаем друг друга, если соберетесь выезжать в ближайшее время из города, поставьте сначала в известность нас.

Рубин закатил глаза.

— Если бы я мог, я бы давно уже отсюда уехал! Я застрял в городишке, из которого невозможно добраться до аэропорта. Здесь нет такси, нельзя даже взять машину напрокат. Я затерян в потустороннем мире. Вот где я!

Набравшись храбрости выпалить все это, он шагнул обратно в свой номер и тихо прикрыл за собой дверь.

— Надо же, — впервые за день улыбнулся Монти. — Мне показалось, я расслышал легкое неудовольствие в его голосе, как вы думаете, босс?

Джон Томас усмехнулся.

— Когда вернемся в контору, пусть Кэрол Энн проверит данные этого сукина сына через центральную компьютерную сеть. Также пусть выяснит, не висят ли на нем какие-нибудь правонарушения.

— Хотите, я поведу машину? — предложил Монти.

— Да, думаю, что хочу, — ответил Джон Томас, передавая помощнику ключи.

Пятнадцать минут спустя, когда они уже ехали по главной улице Раска, Джон Томас обернулся и увидел джип, только что разминувшийся с ними.

— Вот поехала Сэм, — проговорил он больше для себя, чем для Монти. И только когда они подъехали к офису и припарковались, до Джона Томаса дошло, что Монти не произнес ни слова, после того как они выехали из Коттона.

— Ты в порядке, Тернер? — спросил он. Монти пожал плечами.

— Скоро буду, — Он выбрался из машины и бросил ключи шерифу, когда они подошли к дверям полицейского участка.

— Если тебе надо поговорить… — Предложение осталось незаконченным.

— Я отнесу эти данные Кэрол Энн, чтобы она сразу запустила их в работу, — прервал его Монти. — Отчет писать мне?

— Да, лучше тебе. Мне кажется, я слишком… лично заинтересован в этом чертовом деле в ущерб объективности.

— Слушаю, шериф, — неторопливо произнес Монти, прошел к своему столу и вставил пачку бумаги в пишущую машинку. — Такое может случиться с каждым.

Вот опять Монтгомери Тернер выдал довольно странное замечание, не удосужившись разъяснить его смысл Джону Томасу.