Злые чары Синей Луны - Саймон Грин

И тут кто-то махнул горящим факелом, и деревянную баррикаду охватило пламя. Фишер нахмурилась:

– Ладно, прыгать не станем. Нужна идея, Хок. И чем скорее, тем лучше, потому что баррикада уже совсем близко.

Еще минута – и они окажутся на ее вершине. Конь Хока уже начал замедлять бег, несмотря на понукания, когда языки пожара взметнулись высоко в небо. Быстрый взгляд окрест показал, что все боковые улочки заблокированы вооруженными людьми. Кто-то тщательно все продумал. Выхода не было. А если не пройти сквозь и не обойти вокруг...

– За мной! – крикнул Хок и резко дернул повод, направляя коня влево. Прямо перед ними находилась громоздкая стальная пожарная лестница, ведущая на второй этаж и дальше на крышу соседнего здания. Конь попытался упереться, но Хок шпорами, проклятьями и безжалостным рывком поводьев послал его вперед. Конь прыгнул на лестницу, железные подковы высекли искры из металлических ступеней. Конструкция содрогнулась, но выдержала внезапно обрушившуюся на нее тяжесть.

Фишер и Чанс направили своих скакунов вслед за Хоком, Чаппи прикрывал отход. Двое вооруженных людей выскочили из теней.

– Они уходят! – заорал один. – Хоть проклятого волка убьем! "

Чаппи наградил их оглушительным рыком и по-настоящему тяжелым взглядом, и парочка резко остановилась.

– Нет, это ТЫ убьешь проклятого волка! – поправил второй.

Улыбаясь, Чаппи взбирался следом за лошадьми по ступенькам на покатую черепичную крышу. Лестница уже целиком отрывалась от ее края, но все же ухитрилась простоять достаточно долго, чтобы все четверо успели выбраться на крышу.

Конь Хока нервничал все сильнее, но всадник гнал его вперед, дико вопя от возбуждения. Черепица и шифер разлетались под копытами. Беглецы с трудом продвигались вперед, отчаянно перепрыгивая с кровли на кровлю. Доносившиеся снизу изумленные вопли казались очень далекими. С такой высоты Хок ясно видел границу города, мучительно близкую.

Он высмотрел очередную пожарную лестницу, круто уходящую к земле, и направил коня к ней. Он слышал за спиной голоса Чанса и Фишер. Фишер смеялась. Чанс, похоже, молился.

Они прогрохотали по пожарной лестнице вниз и снова помчались по улице. Пылающая баррикада осталась позади. Теперь вряд ли кто-то остался между всадниками и границей города. Никому и в голову не пришло, что они заберутся так далеко.

Последнее сверхмощное проклятие затрещало в воздухе вокруг них, и у Хока волосы встали дыбом. Он чувствовал, как медленная, отвратительная и злая магия пытается ухватиться за него, но амулет все еще защищал его. И тут куколка из раффии пронзительно вскрикнула, взмахнула плетеными ручками и вспыхнула. Проклятие было отбито, но защита закончилась.

Хок с Фишер и Чанс галопом миновали городские ворота Хейвена и ни разу не оглянулись. Чаппи по-прежнему несся рядом, тяжело дыша, розовый язык свисал на бок из пасти. Пес был вынослив, но от быстрого бега задыхался. Перед ними расстилалась рваная береговая линия и море – бесконечное открытое пространство. Если всадники погонятся за ними из города, спрятаться и обороняться будет негде, а кони слишком устали, чтобы уйти далеко. Хок оглянулся на Чанса.

– Нам нужна Трещина. Сейчас!

– Мы слишком близко к городу! Мне потребуется еще несколько минут.

Фишер поравнялась с Хоком.

– Итак, мы действительно возвращаемся! Обратно в замок – ко двору и ко всем тамошним интригам. Хейвен, по крайней мере, открыт и честен в своих пороках.

– Лесной замок был моим домом, – напомнил Хок.

– Мы ведь не насовсем возвращаемся, правда? Скажи мне, что мы возвращаемся только для того, чтобы расследовать убийство Харальда.

– Если долг призовет меня... – начал Хок.

– А как же твой долг передо мной?

Хок не успел ответить. Чанс приковал к себе внимание своих спутников, вытащив из ранца Руку Славы. Отсеченная у повешенного сразу же после казни и засушенная кисть руки, пальцы которой были превращены в свечи. Старая магия. Злая магия. Из тех, что губят душу. Рука Славы может открыть любой замок, найти спрятанные сокровища, обнаружить потайные двери. Хок и Фишер напряженно смотрели, как пять пальцев-свечей зажглись сами собой, вспыхнув теплым желтым пламенем. Где-то у них за спиной все еще раздавался шум ожесточенной погони, но никто из беглецов не обернулся. От того, что они находились рядом с Рукой Славы, возникало ощущение, будто кто-то ногтями царапает им душу. И тут Чанс произнес Слово Силы, и все изменилось.

День превратился в ночь. Все, что они видели и слышали, внезапно отодвинулось, сделалось далеким. Солнечный свет померк, и на землю обрушилась тьма. Теперь они скакали сквозь мрак, звезды пропали. Лошади рвали поводья, мотали головами и закатывали глаза.

Затем ночь сменилась днем, тьма – слепяще ярким солнечным светом. И снова день стал ночью, луна над головой подернулась синевой, словно вернулись первые признаки разложения. И вновь ночь стала днем, и мир раскололся перед ними, ибо само пространство дало трещину, чтобы открыть бесконечный туннель, освещенный жутковатым серебристым светом.

Хок уже видел однажды такое, когда Верховный маг применил заклятие прямого переноса. Он силой направил своего бьющегося в истерике коня прямо в туннель, и остальные последовали за капитаном. И вход захлопнулся за ними.

Они заставили коней перейти на шаг. Время и пространство имели здесь совершенно иное значение, и с закрытием туннеля они оказались в безопасности. Никакая погоня теперь их не достигнет. Находиться в серебристом коридоре было все равно что вернуться в то место, где ты находился прежде, чем был зачат и рожден во плоти. Поэтому Хок и Фишер ни капельки не удивились, когда мертвые пришли поговорить с ними. Призраки из прошлого, к которому они повернулись спиной.

К принцу Руперту явился его покойный отец, король Иоанн. Он казался старым, усталым и побежденным, и когда король взглянул на сына, глаза его были полны грусти. Говорил он шепотом, но слова его резали как нож: «Мои сыновья всегда разочаровывали меня».

Затем он пропал, уступив место ужасному бледному лику князя демонов, который улыбнулся своей кошмарной улыбкой и сказал: «Предатели всегда хорошо мне служили».

Появился сэр Чэмпион, все еще покрытый кровью от своих смертельных ран, и зашагал рядом с Рупертом. Не оборачиваясь, произнес: «До сих пор тебя вело только мужество».

И наконец Харальд, мертвый Харальд, укоризненно посмотрел на брата: «Ты всегда говорил, что из меня получится лучший король, чем из тебя».

Принцессе Джулии покойный король Иоанн молвил ласково: «Никогда никому не доверяй. Особенно тем, кого любишь».

Ее погибший друг Бодин, на груди которого все еще зияла нанесенная ею смертельная рана, дружески кивнул ей: «Каждый кого-нибудь предает». А затем явился дракон, давно умерший и пожранный огнем. Разглядывая ее пустыми глазницами обугленного черепа, он произнес: «Магия уходит из мира. Но это не значит, что она утрачена».