Основание Иерусалимского королевства. Главные этапы Первого крестового похода - Стивен Рансимен

Лотарингская армия Готфрида оставила Пелеканон предположительно 26 апреля и двинулась на Никомедию, где прождала три дня, пока к ней не подошло войско Боэмунда под началом Танкреда, а также Петр Пустынник и остатки его сборища. Сам Боэмунд на несколько дней задержался в Константинополе, чтобы договориться с императором насчет поставки продовольствия для армии. Западные войска сопровождал небольшой отряд византийских инженеров с осадными машинами под командованием Мануила Вутумита. От Никомедии Готфрид повел армию в Циветот, потом повернул на юг через ущелье, где погибли спутники Петра. Их кости все еще усеивали вход в теснину, и Готфрид, предостереженный и их участью, и советом императора, двигался осторожно, посылая вперед дозорных и инженеров, чтобы расчистить и расширить проход, который затем отметили рядом деревянных крестов, чтобы они служили приметами будущим паломникам. 6 мая он подошел к Никее. Город был хорошо укреплен с IV века, и византийцы постоянно ремонтировали его стены длиной около 4 миль (6,5 км) с двумястами сорока башнями. Она стояла на восточной стороне Асканского озера, ее западные стены поднимались прямо из неглубоких вод, и она образовывала неправильный пятиугольник. Готфрид раскинул лагерь у северной стены, а Танкред — у восточной. Южную стену оставили для армии Раймунда.

У тюрков в городе стоял большой гарнизон, но все же он нуждался в подкреплениях. К султану отправились гонцы, одного из которых перехватили крестоносцы, с просьбой поскорее прислать войска, которые должны были войти в город через южные ворота, прежде чем враг сомкнет кольцо осады. Но армия тюрок находилась еще слишком далеко. Прежде чем ее авангард успел подойти, 6 мая прибыл Раймунд и расставил своих воинов перед южной стеной. Два-три дня спустя к ним присоединилась армия Боэмунда. До его подхода христиане уже начали ослабевать от недостатка продовольствия, но затем благодаря договоренности с Алексеем снабжение свободно доставлялось к осаждающим и по суше, и по морю. Когда 3 июня прибыли Роберт Нормандский и Этьен Блуаский со своими силами, все крестоносное воинство оказалось в сборе. Оно действовало слаженно, как единый организм, хотя над ним и не стоял один верховный главнокомандующий. Все решения принимались его главами на совете. Пока еще между ними не возникало серьезных разногласий. Между тем император выступил к Пелеканону, откуда мог поддерживать связь и со столицей, и с Никеей[51].

Первые силы тюрок подошли на выручку Никее сразу же после Раймунда и нашли, что город полностью блокирован с суши. После короткой и безуспешной стычки с войсками Раймунда они отступили и стали ждать подхода основной тюркской армии, которая приближалась во главе с самим султаном. Алексей дал Вутумиту указание установить связь с осажденным гарнизоном. Начальники гарнизона, увидев, что войска, присланные на подмогу, уходят, позвали Вутумита в город, гарантировав ему неприкосновенность, для обсуждения условий сдачи. Он согласился, но почти сразу же пришли известия о том, что султан уже недалеко, и переговоры были сорваны.

Около 21 мая с юга подошел султан со своей армией и тут же атаковал крестоносцев в попытке пробиться в город. Раймунд вместе с епископом Пюиским, командовавшим его правым флангом, принял на себя главную тяжесть атаки, ибо ни Готфрид, ни Боэмунд не отваживались оставить свою часть стен без присмотра. Но на помощь Раймунду пришел Роберт Фландрский со своими войсками. Весь день продолжалась ожесточенная битва, но тюрки так ничего и не добились. Когда спустилась ночь, султан решил отступить. Крестоносная армия оказалась сильнее, чем он думал, и в единоборстве на открытом поле перед городом его тюрки были не ровня хорошо вооруженным европейцам. Наилучшая стратегия заключалась в том, чтобы отступить в горы и предоставить город его участи.

Крестоносцы понесли тяжелые потери. Многие, включая Балдуина, графа Гентского, были убиты, и почти все уцелевшие участники битвы получили ранения. Но победа наполнила их эйфорией. К своему восторгу, они нашли среди мертвых тюрок веревки для того, чтобы связывать пленников, которых рассчитывал взять султан. Чтобы ослабить боевой дух осажденного гарнизона, они отрезали головы у многих убитых врагов и забросили их через стены или надели на пики и выставили перед воротами. Затем, когда извне уже нечего было опасаться, латиняне сосредоточились на осаде. Но город был укреплен очень внушительно. Напрасно Раймунд и Адемар пытались обрушить одну из южных башен, послав саперов сделать подкоп под нею и разжечь там большой костер. Тот малый ущерб, который им удалось нанести, гарнизон исправил за ночь. Более того, оказалось, что кольцо блокады не замкнуто, так как город до сих пор мог получать припасы со стороны озера. Крестоносцам пришлось звать на помощь императора, чтобы тот предоставил корабли для перехвата. Алексей наверняка понимал, что к чему, но хотел, чтобы западные сеньоры осознали, насколько важно для них его содействие. По их просьбе он предоставил им небольшую флотилию под началом Вутумита[52].

Султан, отступая, велел гарнизону поступать по своему усмотрению, ибо он им уже ничем помочь не может. Когда в городе увидели на озере византийские корабли и поняли, что император действует заодно с крестоносцами, тюрки решили сдаться. На это и рассчитывал Алексей. Он не хотел ни прибавлять к своим владениям полуразрушенный город, ни того, чтобы его будущие подданные пережили ужасы разграбления, особенно учитывая что большинство горожан были христианами, тогда как из тюрок там были только солдаты и небольшое число вельмож. Они снова вступили в переговоры с Вутумитом и обсудили условия сдачи. Но тюрки все еще колебались, возможно надеясь на возвращение султана. Только получив известие о том, что крестоносцы планируют общий штурм, они наконец сдались.

Штурм был назначен на 19 июня. Но когда забрезжило утро, крестоносцы увидели, что над башнями города развевается штандарт императора. Ночью тюрки сдались, и императорские войска, включая печенежский контингент, вошли в город через ворота со стороны озера. Едва ли вождей крестоносцев не поставили в известность о переговорах, также нельзя и сказать, что они их не одобряли, ведь они должны были понимать, что бессмысленно терять время и людей, штурмуя город, который им все равно не достанется. Однако их сознательно держали в неведении о последних этапах переговоров, и рядовые крестоносцы посчитали, что их обманом лишили добычи. Они рассчитывали поживиться за счет никейских богатств, а вместо этого их впускали в город лишь небольшими группками под пристальным надзором императорской полиции. Они надеялись захватить тюркских вельмож и получить за них выкуп, а вместо этого глядели, как их под эскортом провожают со всем движимым имуществом в Константинополь или к императору в Пелеканон. И латиняне еще больше озлобились на императора[53].