Красная Хазария и Гитлер. Кто «крышевал» сионистов? - Владимир Большаков

Для финансового обеспечения проекта в 1928-м «Джойнтом» было создано акционерное «Американское общество по устройству еврейских ферм» (The American Society for Jewish Farm Settlements in Russia) под председательством Джеймса Розенберга (James N. Rosenberg) и с Джулиусом Розенволдом (Julius Rosenwald) в качестве главного инвестора. Этот проект был известен под наименованием «Агро-Джойнт». Директором российского отделения «Джойнта» в этот период был американский агроном российского происхождения Джозеф (Иосиф Борисович) Розен. Он с большим энтузиазмом сажал на землю бывших соотечественников, обнищавших местечковых евреев. Из Америки в еврейские колонии завозилась современная сельскохозяйственная техника, высокоурожайное посевное зерно, племенной скот. Агрономы «Агро-Джойнта» опекали колонистов и обучали их передовым методам ведения сельского хозяйства. В Джанкое «Агро-Джойнт» построил и оснастил завод по ремонту сельскохозяйственной техники. За время своей деятельности «Агро-Джойнт» оказал помощь в переселении на землю более чем 150 тыс. евреям, основав или укрепив более 250 поселений, израсходовав 16 млн долларов, не считая выдачи долгосрочных кредитов. «Агро-Джойнт» оказывал помощь и городскому еврейскому населению, поддерживая ссудно-кредитные кассы (370 касс существовало в 1927 году), производственные кооперативы, медицинские учреждения, профессионально-технические школы. Финансирование подготовки кадров для промышленности «Агро-Джойнтом» усилилось в годы первых пятилеток. До 1929 года некоторая часть его бюджета тратилась также на поддержку независимых еврейских организаций социальной помощи, еврейской культуры и подпольной религиозной деятельности. (О «Джойнте» и его вкладе в советскую экономику см.: Gitelman Zvi Y. Jewish Nationality and Soviet Politics. The Jewish Section of the CPSU, 1917–1930. Princeton, 1970. P. 237).

Сбор средств в помощь евреям Крыма начался по всему миру. В 1925 году советское правительство приступило уже к плановому переселению евреев. Согласно постановлению ВЦИК, им выделили тысячу с лишним десятин земли, на которых были организованы 11 колоний из 305 семей, создан национальный сельсовет – Ротендорфский («Ротендорф» – Красное село). В книге «Тайны и секреты Бнай-Брит» (Париж, 1993 г.) есть глава «Коммунизм как возрождение еврейского народа». Автор книги, в частности, цитирует статью, опубликованную в 1928 г. в мартовском номере «Бнай Брит магазин», в которой положение евреев в Советской России того времени описывается в восторженных тонах. Она была написана после посещения СССР секретарем Ордена Бнай Брит Эмилем Богеном, который родился в Москве и участвовал в революции 1917 г. в рядах большевиков. Вот что он рассказывал своим «братьям» о еврейских колониях в Крыму: «Колонизация евреями русских сельскохозяйственных земель представляет одну из наиболее значительных глав в истории нашего народа. Правительство Сталина предоставило бесплатно уже более миллиона акров сельскохозяйственных земель для еврейских колонистов и, как кажется, готово предоставить еще столько же, если евреи будут способны ее обработать. Большинство из них получает помощь, а третья часть из них находится под руководством Соединенного Агро-Комитета, “русского” филиала Американского Соединенного Распределительного Комитета». Боген не скрывал преназначения этих еврейских колоний: «Здесь, в Крыму, – писал он, – обосновались молодые сионисты, основав свои общины, кибуццы, жизнь в которых они рассматривают, как подготовку к освоению Палестины. Они вместе едят, вместе отдыхают, вместе покупают на всех продукты и все вообще делают вместе. Отсюда они уже готовы отправиться в Палестину».

В начале 1928 г. коммуны Хе-Халуца были ликвидированы, а в феврале 1928 г. Хе-Халуц в СССР был запрещен. Некоторые исследователи считают, что проект погубили сами евреи, которым «Хазарская республика» была не нужна. Еврейские переселенцы не хотели заниматься сельским хозяйством, многие вскоре уезжали в родные края, разбегались по городам, занимались там привычной деятельностью: торговали, открывали портные, часовые мастерские и т. п. Так, на 1 января 1930 г. в Крыму было 49100 евреев, в селе осталось лишь 10140, да и те старались стать бухгалтерами, учителями, продавцами сельских магазинчиков, счетоводами и т. д., не становясь крестьянами.

По мере того, как деятельность сионистских организаций в СССР свертывали, еврейские поселения в Крыму стали ликвидировать, а колонистов отправлять в Сибирь. Для наиболее активных сионистов пребывание в ссылке затем заменялась более «суровым наказанием»… высылкой в Палестину. Эти «репрессивные меры» были введены уже в 1924 г. при содействии Л. Б. Каменева, Ф. Э. Дзержинского и других советских руководителей. Бывших колонистов, прошедших сельхозподготовку, в крымских коммунах Хе-Халуц доставляли в Палестину на судах советского торгового флота, обслуживающих маршрут Одесса – Яффа.

Проект «советской Хазарии» окончательно рухнул с началом «Большого террора» в СССР. В 1938 г. сотрудников «Агро-Джойнта» перевели в категорию «врагов народа» по стандартному обвинению: шпионаж в пользу США. В том же году «Агро-Джойнт», деятельность которого проходила под постоянным надзором ОГПУ-НКВД, был вынужден прекратить свою работу в СССР. При этом многие его ответственные работники подверглись репрессиям. Всего было репрессировано не менее 30 советских граждан – сотрудников «Агро-Джойнта». Такова судьба и заместителей Розена – Самуила Любарского и Иехезкеля Гроера. Они были расстреляны в конце 1930-х гг., как диверсанты и шпионы, а чуть позже началось преследование и рядовых поселенцев.

«Сионизм как таковой, казалось, не противоречил фундаментальным основам советской политики, и его приверженцы использовали это обстоятельство до тех пор, пока советское руководство не решило создать автономную еврейскую территорию с центром в Биробиджане, – отмечает Галили Зива. – Некоторые советские деятели усматривали в сионизме потенциальное решение проблемы еврейского национального меньшинства, осложнявшего осуществление национально-территориального принципа на Украине и в Белоруссии (позже рост влияния сионизма стал источником беспокойства у руководства этих двух республик). К тому же работа сионистов во благо еврейской «продуктивизации» и проекта сельскохозяйственных поселений преподносилась как соответствующая целям советской политики в этих регионах. Формирование поля для сионистской деятельности стало возможным не в последнюю очередь и благодаря тому, что в высших эшелонах советской власти отношение к сионизму было двойственным и нерешительным (выделено мной – В. Б). Сохранившиеся документы свидетельствуют о том, что советская политика по отношению к сионизму в эти годы представляла собой ситуативные решения и определялась конкуренцией между двумя узкими коалициями. С одной стороны выступала Евсекция и некоторые представители органов безопасности, с другой – группа большевистских лидеров, чьи институциональные и идеологические интересы, личные предпочтения и политические союзы предрасполагали к сочувственному отношению к стремлению сионистов обрести легальный статус» (Зива Г. Указ. соч.).

Евсекция призывала к ликвидации всех сионистских организаций, а в тех случаях, когда терпела неудачу, жаловалась большевистским лидерам на засилье сионистов в общественных объединениях, созданных, по ее мнению, с целью завоевания поддержки среди еврейского населения (см., напр. РГАСПИ. Ф.445. Оп.1. Д.40. Лл. 157—8). Органы безопасности (ЧК, ГПУ, ОГПУ) в нескольких случаях открыто поддержали подобные кампании. К примеру, в апреле 1920 г. ЧК провела несколько акций, направленных против сионистов, включая арест членов конференции генеральных сионистов в Москве. По всем местным отделениям ЧК в это время была разослана секретная директива, предписывающая способствовать работе Евсекции по пресечению сионисткой деятельности. (См. Arye Refaeli (Tzentziper). Ba-Ma’avak li-Ge’ula. Sefer ha-Tsiyonut ha-Rusit mi-Mahapekhat 1917 ad Yameinu. Tel Aviv, 1956. P. P. 264–269). В октябре 1923 г. ГПУ поставило в известность Евсекцию о своем намерении выслать нескольких активистов сионистского студенческого общества «Гехавер» (РГАСПИ. Ф. 445. Оп. 1. Д. 119. Лл. 1–3 (письмо Генкина Эстер Фрумкиной).