Пингвины зовут - Хейзел Прайор

рацию к поясу и, вероятно, задела ее рукой, когда натягивала штаны после очередного неэлегантного похода в туалет.

Майк рвет и мечет.

– Можно подумать, у нас без твоих выходок не хватает проблем!

– Извини. Это действительно было очень глупо с моей стороны. Давно ты меня ищешь?

– Три гребаных часа.

Я сама в шоке от своей рассеянности.

– Майк, мне правда очень жаль.

Это совсем на меня не похоже. Такое поведение непростительно. У меня болит живот, болит грудь, я устала и чувствую себя разбитой. Я обхватываю голову руками и начинаю плакать. Мне все равно, что на меня смотрит Майк. Мне плевать, если он решит, что я спятила. Я больше не могу сдерживать поток слез, рвущийся из меня.

– Господи боже, Терри.

Но на этот раз его голос звучит мягко. Он обнимает меня. Я рыдаю ему в грудь. Он не знает о беременности и считает, что все это по-прежнему из-за отъезда Патрика. Он крепко прижимает меня к себе. Меня удивляют его тихие слова утешения, и то, как он убирает волосы с моего лица, стирает слезы с моих щек.

Я смотрю на него снизу вверх, на моих ресницах набухают свежие слезы, и глаза заволакивает влагой так, что Майк становится размытым пятном передо мной. Я пытаюсь взять себя в руки. Я не хочу вести себя так, как сейчас.

Он обхватывает мое лицо своими ладонями. Он склоняется ко мне, и его губы касаются моих.

– Боже, Терри, – шепчет он. – Я так сильно тебя люблю.

29

ВЕРОНИКА

Остров Болдер

За завтраком Сэр Роберт поворачивается ко мне.

– Итак, Вероника, – спрашивает он с улыбкой, – готовы ли вы к сегодняшнему репортажу о магеллановых пингвинах?

– Я всегда готова к репортажу о любом виде пингвинов, сэр Роберт, – отвечаю я, намазывая толстый слой джема на тост. – Однако позволю себе заметить, что сегодня у нас в программе златовласые пингвины.

Он отрицательно качает головой.

– Нет, именно магеллановы. Вы разве не заглядывали в расписание?

– Со всем уважением, сэр Роберт, но вы заблуждаетесь. Я сверялась с расписанием не далее как двадцать минут назад. Там все написано черным по белому. Сегодня утром снимаем репортаж о златовласых пингвинах.

Он смотрит на меня, и его харизматичная улыбка превращается в не менее харизматичную гримасу непонимания.

– У нас забронированы билеты на девятичасовой рейс, который доставит нас к ближайшей колонии магеллановых пингвинов.

Он абсолютно уверен в своих словах, но я-то знаю, что права.

– Доедайте свой круассан, и пойдемте, сверимся с календарем, – говорю я ему. Бедняга так закрутился, что уже путает дни недели. Ничего удивительного.

У каждого из нас есть копии расписания, но обычно мы оставляем их в своих комнатах, поэтому наиболее доступной оказывается таблица, вывешенная в общей комнате. Закончив с завтраком, мы идем туда, чтобы повторно изучить график съемок.

Сэр Роберт указывает на мое имя, рядом с которым в графике на четверг четко выведено ни что иное как «магеллановы пингвины».

Неужели сегодня действительно четверг? И как я могла перепутать магеллановых пингвинов с златовласыми? Похоже, кто-то изменил расписание, не поставив меня в известность.

Мне стыдно осознавать, что я могла так попасть впросак. К счастью, мне удается исправить положение подходящей к случаю цитатой из «Гамлета»:

– «Я помешан только в норд-норд-вест. При южном ветре я еще отличу сокола от цапли».

На лице сэра Роберта снова расцветает улыбка. Он впечатлен широтой моих литературных познаний и безупречной памятью. Не сомневаюсь, что моя активная мозговая деятельность в последнее время лишь способствовала еще большему ее укреплению.

День проходит в точном соответствии с расписанием: мы с сэром Робертом, Лиамом, Дейзи и Бет загружаемся в компактный самолет для местных перелетов и отправляемся на небольшой островок по соседству. Дейзи поначалу очень не хотела расставаться со своей дорогой Петрой, но, в итоге, была рада сопровождать меня на съемках. Ее матери не оставалось ничего другого, кроме как присоединиться к нашей компании.

Сейчас мы стоим недалеко от скалистой бухты под небом в перистых облаках. Все готово для того, чтобы запечатлеть живописный пейзаж позади нас: бледно-золотую ленту песка, усеянную пингвинами, и завораживающее смешение зеленых и бирюзовых красок в океане с вкраплениями серебристой пены. Наша группа образует крохотный человеческий островок среди моря магеллановых пингвинов. У этого вида крайне выразительная расцветка, с характерным белым кольцом вокруг мордочки и подковообразной полоской черных перьев, обрамляющей их белые грудки и брюшко. Когда мы только прибыли, птицы то и дело поворачивали к нам головы и громко гоготали, но пока операторы установили камеры, они успели утихомириться.

Лиам говорит, что операторы большую часть своей жизни проводят в попытках остаться незамеченными пугливыми животными, но с пингвинами не требуется соблюдать осторожность. Робость – в принципе чуждая им концепция. Несколько камер нацелены прямо на их клювастые мордашки. Клювастые мордашки смотрят в ответ. Последние полчаса мы провели в ожидании, пока они сделают что-нибудь интересное. Однако пингвины, в свою очередь, заинтересовавшись нами, как будто ждут, пока что-нибудь интересное сделаем мы.

В конце концов, один из пингвинов берет инициативу в свои руки. Он чванливо выступает вперед с высоко поднятой головой и не сводит с нас глаз, явно выпендриваясь перед товарищами. И почти сразу спотыкается и самым потешным образом падает навзничь. Дейзи заливается смехом. Сомневаюсь, что под «чем-нибудь интересным» операторы имели в виду именно это. Если эпизод оставят в выпуске, придется наложить на него комическую музыку. Пингвин, как ни в чем не бывало, поднимается и возвращается на то самое место, где стоял раньше, ничуть не смущаясь такого фиаско. Дуэль взглядов пингвина и человека возобновляется.

Но наконец из моря на берег выбирается взрослая самка пингвина и вразвалочку плетется к нам. Силуэт птицы на фоне ярких волн заваливается то в одну, то в другую сторону. Она движется в сторону крупного, пузатого, серо-коричневого птенца.

– Вероника, мотор! – командует Лиам.

Я начинаю репортаж.

– Как можно понять, понаблюдав за этой очаровательной парочкой, дорогие мои телезрители, в пингвинах в наивысшей степени развит родительский инстинкт. – Сэр Роберт показывает на пингвинов, намекая, чтобы я рассказывала о том, что вижу своими глазами, а не зачитывала заученные факты. – Этой самке, похоже, не терпится снова увидеть своего малыша. – Здесь я останавливаюсь, потому что успела усвоить, как важно уметь выдерживать паузу, особенно когда в кадре разворачивается действие. Камеры, зрители и я – все мы наблюдаем за тем, как мать перекладывает измельченный улов в подставленный клюв своего птенца. Цыпленок проглатывает все, что ему дают,