Правда о Советском Союзе. Какую страну мы потеряли? - Игорь Прокопенко

Александр Липницкий сегодня фигура почти культовая. Как гласит энциклопедия, он советский и российский культуролог, деятель русского рока, бывший музыкант группы «Звуки Му», режиссер, телеведущий. Но это все случится в его жизни потом, а изначально он был сыном и внуком известных и богатых врачей-гомеопатов, у которых поправляла здоровье вся партийная верхушка с их домочадцами, а затем еще и пасынком Виктора Суходрева, легендарного переводчика Хрущева и Брежнева.

По мнению Липницкого, «золотая молодежь» — это дети представителей властных структур во все времена. А у него не было номенклатурных родственников, Липницкий принадлежал к «золотой молодежи» только в силу выдающихся способностей его родителей. В силу этого он соприкасался с «золотой молодежью», но никогда не дружил — жили бок о бок и иногда ходили в одни и те же рестораны.

А до этого они отдыхали на соседних дачах, учились в одних спецшколах, что в старых московских переулках, и слушали одну привезенную из-за границы музыку. В детстве Саша дружил с Никитой Михалковым и Петром Мамоновым, Туполевым и Капицей, частные уроки у его матери брали отпрыски Молотова и Конева. Сегодня Липницкий делит «золотую молодежь» на политбюровскую и творческую и себя относит к последней.

Николина гора не являлась местом кучного расселения номенклатуры. Дети таких семей, как Туполева, Капицы, Ботвинника, многих других, конечно, принадлежали к элите. Но это не номенклатура советского периода, скорее творческая «золотая молодежь».

Конечно, были и рубашки из-за границы, и деликатесы, незнакомые обычным смертным. А когда подросла творческая «золотая молодежь», очень творчески подошла к проблеме приобретения материальных благ. Это позже Александр с друзьями будут виртуозно играть на музыкальных инструментах: в юности столь же виртуозно они играли на чужих чувствах.

В его компании были девушки из номенклатурных семей, например, Лена Конева, внучка маршала Конева и падчерица Моисеева. Она была влюблена в младшего брата Александра, Владимира Липницкого, и покупала ему и его друзьям портвейн ящиками.

Но большую тягу Саша имел не к детям из приличных номенклатурных семей, а к выходцам из дворов возле Хитрова рынка, чьи родители зачастую не один срок отмотали. Возможно, дружба сказалась, возможно, бунтарская натура, но из десятого класса 30-й московской спецшколы, что в Большом Каретном переулке, Александра Липницкого исключили. До этого из той же школы выгнали Петю Мамонова, который был на год старше. Через некоторое время у Липницкого закрутился свой бизнес и также «роман» в кавычках с правоохранительными органами.

Будучи еще студентом факультета журналистики МГУ, он начал собирать иконы, реставрировать их и продавать. Это было дело подсудное и криминальное, как любой бизнес. У него было даже два обыска, Суходрев в тот момент находился в командировке.

С тем, что у него больше, чем у многих, было возможностей материального плана, Липницкий не соглашается. То, что язык знал, в том числе и потому, что с пятого класса за одной партой с сыном корреспондента «Нью-Йорк Таймс» сидел, — это да, а вот насчет остального Александр Липницкий вспоминает так:

«Каких возможностей у меня было больше? Я жил в центре Москвы благодаря своему деду, как и сейчас. А купить автомобиль никаких возможностей у меня не было. Один из автомобилей я купил через свою лифтершу, которая каким-то образом с пенсии выхлопотала себе «Жигули». Заплатил ей за это сверху 500 рублей, а когда она умерла, ее дочка у меня эту машину отобрала. Вот, собственно, типичная история для советского периода».

Когда почти перед своей смертью Брежнев подарил своему переводчику маленькую квартирку на Кутузовском, мама с отчимом переехали туда, оставив Сашу с братом жить отдельно, и это как раз совпало с их невероятным увлечением группой «Аквариум» и дружбой с Майком Науменко из «Зоопарка». И с 1980 года в квартире Липницкого постоянно жили музыканты так называемой новой ленинградской волны. Когда же началась компания борьбы с роком, прямо у подъезда Александра арестовали гитариста группы «Кино» Юрия Гаспаряна.

А к Липницкому пришли прокурор района с участковым и взяли с него официальное уведомление. Александра предупредили, что в случае повтора нарушения правил прописки его гостей из Питера он будет выселен из Москвы как содержатель притона. Ему пришлось это подписать.

Но тут начали один за другим умирать генеральные секретари, и, как считает Александр, власти стало не до него. А если бы не постоянные политические катаклизмы в стране, не миновать бы ему с друзьями ареста. Творческой «золотой молодежи» помочь было бы некому: сами они еще до власти не дошли, а с приятелями из номенклатурных семей, даже и таких, чье положение перемены не тронули, уже не общались. Круг Липницкого всегда держался от «никологорцев» особняком. По его словам, сосед Липницкого Никита Михалков всегда стремился дружить с представителями власти и до сих пор дружит. Это его выбор, у друзей Липницкого был другой.

Сегодня, считает Александр Липницкий, «золотой молодежи» в классическом понимании этого слова гораздо больше: быстрые деньги дают им и их родителям ощущение, что так будет всегда. Так же, как и раньше, эту уверенность вселяла принадлежность к верхушке главной партии.

Валентина Романова, дочь первого секретаря Ленинградского обкома КПСС, в партию вступила под большим секретом, потому что отец считал, что она еще недостаточно к этому готова. На собеседовании ее спросили о родителях, Валентина ответила, что ее отец — судостроитель. Ну, это специальность, а кем он работает? Она долго пыталась сформулировать так, чтоб было непонятно, в результате, видимо, решили, что Валентина что-то скрывает, и на парткомиссии ей пришлось сказать, что он — первый секретарь Ленинградского обкома. После этого наступила пауза. В партию ее, конечно, приняли. В Москве ведь много первых лиц, а Питер — это моногород — там один первый человек, тем более, при характере ее отца, он был абсолютным хозяином.

Первого секретаря Ленинградского обкома партии Григория Романова Брежнев за несколько лет до своей смерти назвал наследником. Как изменилась после этого политическая ситуация на одной шестой части света, Валентина не задумывалась, но для нее и ее сестры Натальи ничего нового это в жизнь не внесло: за многие годы, что колыбелью революции Ленинградом, который для всех так и оставался Питером, правил новый Романов, они привыкли быть детьми хозяина.

Им было проще заниматься учебой и достижением своих целей хотя бы по той причине, что они были лишены необходимости думать о быте, тратить на это свою жизнь, энергию и силы.

Выросшая при социализме, сегодня она входит в класс самых успешных капиталистов страны. От словосочетания «золотая молодежь» в жизни урожденной Романовой осталось только первое: золото, да и то в виде обеспечения активов ее банка. Но Валентину Григорьевну это мало волнует: она принадлежала к касте избранных по рождению, а открестилась от нее по воспитанию.