Маша и любовь - Дарья Быкова

Мне вдруг очень захотелось помочь киару, хоть чем, ну хоть как-нибудь! Просто сделать его жизнь чуточку легче, и пусть со стороны это будет какая-нибудь глупость, а не большое и героическое дело, главное, чтобы ему стало немного лучше.

Одна из моих однокурсниц всегда говорила, что для неё любовь – это когда хочется сварить мужчине макароны. Я пожимала плечами и думала про себя, что она ни черта не понимает в любви – варить макароны Никитосу мне совершенно не хотелось. Может, что-то оригинальное разок приготовить, чтобы он оценил, какая я молодец, а так чтобы регулярно и что-то обыденное – вообще нет. Теперь же, глядя на спящего инопланетянина, я неожиданно ощутила желание просто позаботиться.

Но что я могу? Положа руку на сердце, я даже о себе позаботиться не способна. Смешно и стыдно сказать, что я, квалифицированный микробиолог, даже ни разу не взглянула на свой собственный анализ крови после вируса, не попыталась изучить сам вирус, не сделала ничего! Лишь прилепилась к киару и жду, пока он сам всё как-нибудь решит – выкрутится и из своих проблем, и из моих, и ещё Вселенную спасёт до кучи. А ведь когда-то мне действительно было интересно, нравилась специальность, да вот ещё не так давно, до того, как в моей жизни случился Никита. Нет, я не говорю, что он виноват, просто круг моих интересов как-то сам собой замкнулся на нём, и места другой страсти просто не осталось. Был момент, когда мне именно это и казалось настоящей любовью, подтверждением силы моего чувства. Теперь же я совершенно в другом свете посмотрела на свою неудавшуюся беседу с психологом – я тогда пришла с просьбой научить меня, как вернуть Никиту, а она спрашивала, что же я сама люблю, чем увлекаюсь, что мне нравится или нравилось, и это меня жутко злило, ибо казалось напрасной тратой времени.

Я покусала губы, чувствуя, как разрастается досада на себя саму. На большом корабле, наверняка, была лаборатория, с настолько хорошим оборудованием, что мне даже и не представить. Вдруг всё решилось бы – вряд ли, конечно, но вдруг? – с одного моего взгляда в какой-нибудь долбаный микроскоп. А здесь нет ничего, естественно, и зла на саму себя не хватает, что так протупила. Может, удастся приобрести какое-нибудь оборудование на планете, куда мы летим? Естественно, за счёт киару. Конечно же, в долг.

Я задумчиво рассматривала своего спящего попутчика, прикидывая в уме так и эдак, почему он фактически сравнил себя с оружием? Это просто намёк на самый большой секрет? Или киару дюже опасен? Но чем? Не взрывается же он, в конце-то концов?

Хотелось прикоснуться. Потрогать-таки волосы, разгладить чуть заметную морщинку между бровями – не знаю, что ему снилось, но он хмурился, скользнуть пальчиками по губам, а ладошкой – по щеке. Я встала из кресла и сделала шаг к нему, уговаривая саму себя, что только посмотрю. И, может, ещё волосок для анализа ДНК утащить? Лучше всего, конечно бы, крови добыть. Чтобы если уж попаду в лабораторию, то с максимальной пользой. Хотя нет, и волосок, наверное, без разрешения нельзя… значит, просто дотронусь, не из научного интереса, просто так.

В последний раз сказала самой себе, что трогать не стоит, и протянула руку. А дальше… не поняла, как это произошло, даже не заметила ничего предвещавшего, просто в какой-то момент, а именно – в десяти сантиметрах от вожделенных серебристых волос, моя рука оказалась в тисках. От неожиданности я пискнула, переводя взгляд на лицо киару.

– Мария? – спросил он, продолжая удерживать моё запястье, но уже не в пример аккуратнее. – Что случилось?

– Н-ничего, – немного нервно произнесла я, не признаваться же, что просто очень захотелось потрогать? И, отчасти чтобы не потерять решимость, а отчасти чтобы отвлечь, добавила. – У меня нет никаких претензий к Лалире. Абсолютно никаких. Я обещала ей подумать и подумала, и даю своё согласие на… эксперимент.

Он молча на меня смотрел, как-то даже слегка прищурившись, и уверенность в том, что идея – блестящая, таяла, таяла и таяла. И когда от неё уже совсем ничего не осталось, а меня стало накрывать неловкостью и желанием извиниться за очередную свою глупую выходку, он всё же заговорил:

– Зачем Вам это, Мария?

– Я хочу помочь, – честно сообщила я.

– Помочь… – задумчиво повторил синеглазый и вздохнул. – Мария, я благодарен Вам за намерение и за Лалиру, но… а впрочем, ладно.

– Хорошо, – сказала я, чувствуя огромное желание доказать ему, что небезнадёжна. Но доказывать надо, конечно же, делом, а не словами.

– А теперь о планете, на которую мы скоро прибудем, – перешёл на деловой тон киару. – Это одна из худших планет в плане безопасности, и Вам стоило бы остаться на корабле. Если бы Вы задекларировали отсутствие претензий немного раньше, я бы Вас там и оставил, но возвращаться нет времени. Вот наши с Вами документы, – кивнул на экран.

Я с любопытством уставилась туда, и тут же недоумённо повернулась к спутнику. Фото на экране принадлежали явно не людям и не руанам – зеленовато-коричневая кожа с бороздками, жёлтые глаза с крестиками вместо зрачков, да и сами черты лиц были абсолютно других пропорций. Всё, что у нас было общего, это пол. Одно из лиц принадлежало мужчине, другое – женщине. Наверное.

– Как? – спросила я, ожидая, что киару сейчас подставит туда наши фото, но не тут-то было.

– Загримируемся, – отмахнулся он. – Проблема могла бы возникнуть с языком, однако, к счастью, женщины рруггов не имеют права почти ни с кем разговаривать.

Тон был совершенно ровным, но мне показалось, что это синеглазому и в самом деле очень даже нравится то, что мне придётся молчать.

– У Вас будет переводчик, – продолжил Айрдан, – но он будет работать в одну сторону. Двусторонний, имитирующий голос, я Вам дать не могу, ибо непредсказуемо, как он себя поведёт в тесном контакте с Вами… к сожалению, имитировать речь рруггов человеческое горло не в состоянии, так что даже простые «да» и «нет» Вам будут недоступны. – Он неожиданно улыбнулся. – Будете самой консервативной представительницей их народа.

– Угу, – согласилась я, но, видимо, недостаточно ретиво.

– Мария, это всё очень серьёзно, – счёл своим долгом пояснить киару. – Неосмотрительно сказанное слово может обойтись очень дорого не только нам с Вами и моему народу, но и Вашей планете. Вам не понравится роль, Вам не понравится отношение к Вам, и моё в том числе, но это оптимальная маскировка, поверьте. С хвостом и дополнительной парой конечностей, а то и не одной, Вы не справитесь.

– Вы удивитесь, какая прекрасная инопланетянка из меня получится! – заверила я киару, отчаявшись придумать, как должна называться женщина этих рруггов и заменив обобщённым «инопланетянка». Рружка? Рруггиня? Начинаю верить, что человеческая гортань и язык этих зеленоватых красавцев несовместимы.

Синеглазый киару пару секунд молча на меня смотрел, с совершенно непроницаемым выражением лица, и затем кивнул:

– Хорошо. Тогда начнём. Снимайте обувь и… а хотя можно только обувь.

Я, честно говоря, решила, что это тест на послушание такой, удержалась от едкого комментария и послушно сняла кроссовки. А когда выпрямилась, у моего коварного спутника в руках было что-то очень похожее на автомат, и пока я думала пугаться или нет, он выстрелил в меня. Какой-то липкой гадостью, и лишь потом предупредил: